Схватка. Михаил Голденков

Как и в роковой для литвинов бой под Варшавой у Бялолукского леса в 1656 году. Как бы там ни было, но согласие наконец-то восторжествовало, и обе дивизии последними днями 1663 года выдвинулись-таки в южном направлении по заснеженным дорогам Литвы.

      Павел Сапега после отказа от командования пошел вовсе не к врачу за лечением, а инкогнито поехал в… Росиены, в этот скромный жмайтский городок, где ждала своего любимого Самуля панна Александра Биллевич-Кмитич. Приезд поезда Великого гетмана всполошил тихое местечко. В последний раз тут было так много важных панов с саблями на боку только в день свадьбы Кмитича и Алеси. Сейчас же в Росиены завалилась чуть ли новая свадьбы: Сапега приехал в сопровождении трех сотен драгун и конных рейтаров… Алеся явно переволновалась, увидя на пороге своего обветшалого замка расфуфыренного в красном камзоле и в шапке из чернобурой лисицы, с таким же мехом на плаще Яна Павла Сапегу, с которым не виделась уже изрядно давно. Сапега по-родственному бросился к Алесе, расцеловал ее в порозовевшие щеки, щекоча их своими длинными белыми усами.

      – Милая Алеся! Я здесь, чтобы убрать всё непонимание, что возникло между нами из-за чересчур поспешных действий моих доверенных людей, раньше времени сделавших предложение моей руки Вам, о, любая моя Алеся! Примите мои самые сердечные извинения и скромные дары, – и Сапега кивнул стоявшим за его спиной людям, которые подхватили увесистый сундучок и по хозяйски пробежав по ступенькам вверх, внесли его в открытые двери. Алеся стояла, как громом пораженная.

      – Я… Я в самом деле… рада, – пролепетали ее алые губы, – ну, проходите в дом, кали ласка, пан гетман. Там и поговорим…

      Естественно, разговор благодаря Сапеге сразу же пошел про его, якобы, мнимое сватовство, в тот печальный момент, когда, вроде бы, стало известно, что пан Кмитич погиб.

      – Поймите, милая Алеся, – сжимал на груди свои тонкие пальцы Сапега, – я тогда подумал содрогаясь всем телом, что наша армия, наша страна, потеряли вероятно самого достойного мужа. И мужа потеряли вы! И первое, вероятно чисто сердечное, абсолютно не обдуманное головой решение было как-то вас обезопасить, утешить, пожалеть. Я тогда купил обручальные кольца, но вручая их Дворецкову и пану Вороне, я просил их, что если весть о гибели пана Кмитича подтвердится, то лишь тогда сделать Вам от моего имени предложение руки и сердца. Но эти паны поторопились, поставив меня да и Вас в такое неловкое положение!