– Знай свое место, женщина. Иначе я покажу тебе, каким дикарем могу быть.
Мы простояли так не больше пары секунд, в течение которых я боялась даже дышать. Когда варвар внезапно решил отстраниться и шевельнулся, я дернулась в сторону, ошибочно полагая, что он замахнулся для удара.
Как назло, отступила я, опираясь на больную ногу, отчего тут же кулем осела на землю, успев лишь всплеснуть руками и тихо ойкнуть.
Хакарк не пошевелился. Стоял на месте и смотрел на меня с удивлением.
– Что это было? – спросил он, сильно помрачнев.
Настала моя очередь хранить молчание. На самом деле, мне было что сказать, только мысли перемешались, и в глазах щипало от подступающих слез, готовых излиться фонтаном, вымывая из души горечь обиды и страха.
– Дарна, – позвал Хакарк. – Поднимись.
– Не могу, – всхлипнула я, – нога очень болит.
– Можешь. Я не стану приближаться к женщине, предпочитающей упасть в грязь, лишь бы быть подальше от меня. Поднимись или останешься здесь.
В голосе супруга звучала сталь, его облик был полон решимости.
Поняв, что этот гад так и поступит – бросит меня здесь одну, если я не послушаюсь, – я позабыла о жалости к себе и решила встать. Назло этому варвару! Опершись о землю, сцепила зубы и медленно поднялась, не издав ни звука, после чего гордо посмотрела в глаза супругу.
– У тебя пять минут, чтобы смыть грязь, женщина, – абсолютно спокойно сказал он и снял с плеча небольшую сумку: – Здесь свежая одежда. Скоро Тирэну будет не в чем ходить. Интересно, все леди Лавитарии так неаккуратны?
– Ни одну из них супруги не возили по лесам и болотам в одеждах своих слуг, поэтому не могу этого знать, – в тон Хакарку ответила я, выхватывая сумку из его рук, и, прихрамывая, повернулась к речке.
Положив вещи на поваленное бревно, я медленно присела и коснулась рукой воды. Чистая и прохладная, она манила поскорее избавиться от грязного тряпья и смыть последствия скитаний по лесу. На одежде была не только грязь. После сбора волчьей малиники остались красные пятна, одна из брючин оказалась порванной, а на рубашке не хватало нескольких пуговиц. Вот так сходишь в лес по нужде – костей потом не соберешь.
Сняв обувь и все тряпье, кроме панталон и бюстье, я немедленно приступила к процедуре омовения. Удивительно, но присутствие Хакарка совершенно не смущало. Скорее наоборот, с ним было спокойнее. Рассмотрев собственное тело, я поразилась обилию ссадин и ушибов. На правом бедре обнаружился большой, стремительно темнеющий синяк, а дикий кустарник оставил на руке ряд глубоких царапин, покрасневших и воспалившихся за столь недолгий срок.
Смыв грязь с лица и рук, я на миг прикрыла глаза, мечтая о мягкой постели и крепком живительном сне.
– Твои пять минут истекли, – прогремел Хакарк совсем рядом, возвращая меня в суровую реальность. – Одевайся, женщина.
– Обязательно всегда быть таким требовательным, черствым и надменным? – спросила, не надеясь на ответ.
– Нет, –