Юля резко подняла голову и посмотрела на брата.
– Да? – со злой усмешкой спросила она. – Ещё вчера ты говорил иначе. Не ты ли заставил меня слушать страстную речь о допустимости или недопустимости подобного? – Она стихла и опустилась на пол, прижавшись спиной к стене. – Впрочем, это неважно. Я могу убеждать себя в чём угодно, но это ничего не меняет. Ты это знаешь не хуже меня. Так что, Егор, для самоуспокоения можно придумать всё, что угодно, и даже поверить в это, но ты всё равно будешь знать, что это не так, себя не обманешь. – Она мрачно покачала головой. – Раз уж зашла речь о предательстве и недопустимости – ты просто вдумайся, Егор, за какие-то два месяца отколовшаяся часть деревни превратилась в такое, о чём и думать не хочется. Там же были их родные, их друзья, когда-то они ведь точно были друзьями, и вот они хладнокровно, без тени сомнения идут их убивать, совершенно беззащитных. Ведь это священник фанатик, к тому же те для него были чужими, да ещё и дьяволопоклонниками, то есть безусловными врагами. А эти должны были прекрасно понимать, что и с кем делают. И тем не менее они вообще не колебались. Как такое возможно? Даже потом их не столько волновало то, что они сделали, сколько ожидаемое возмездие со стороны Икса. Это страшно.
– Я боюсь, Юль, – тихо ответил Егор, – что на самом деле всё ещё страшнее. Это же были обычные люди, не выродки какие-нибудь, заботились друг о друге. И то, что они за такой короткий срок превратились в нелюдей… – он замолчал, не став заканчивать фразу, и это сделала за него сестра:
– …означает, что это может произойти с кем угодно, где угодно и когда угодно.
Егор кивнул и отвернулся, и взгляд его упал на муху, которая, отчаянно жужжа, изо всех сил старалась выбраться из липкой сети, но своим трепыханием добилась только того, что привлекла внимание паука. С минуту продолжалась неравная борьба, а затем всё было кончено. Завёрнутый в кокон, растворяемый ядом трупик остался висеть на паутине, паук же уполз обратно и скрылся в углу. Егор вздрогнул, и взгляд его на мгновение стал отсутствующим, а затем он торопливо заговорил:
– Юль, те, кто уходили к Иксу, жители деревни, я имею в виду, получается, они действительно обретали в нём вечную жизнь, ведь так, да?
С любопытством посмотрев на него, Юля ответила:
– Если учесть, что Верховный жив, то да, несомненно. А что?
– Тогда те, кто отреклись от Икса, а потом просили, чтобы он принял их – он сделал это?
Юля задумалась. Через несколько секунд она ответила, пожав плечами:
– Сложно сказать, спросим у него, если сможем.
Егор кивнул.
– Хорошо,