Праздник по обмену. Юлия Набокова

так, что у Всеволода перед глазами поплыло. Посох тяжело опустился ему на лоб, и свет померк.

      Глава 4

      Розыгрыш

      Сознание возвращалось вспышками.

      – Сева! Сева!.. – Кто-то тряс его за плечи.

      Перед глазами все мелькало, как огни на новогодней елке.

      – Папочка! – тоненько скулил кто-то рядом.

      Всеволод открыл глаза и увидел над собой елку, а вокруг себя – расступившуюся толпу. Над ним хлопотала Аля Беднякова, рядом всхлипывала ее дочка. Самого Беднякова видно не было, как и Деда Мороза, огревшего Всеволода посохом.

      – А где?.. – прохрипел Серебров, приподнимаясь.

      – Я здесь! – Носатая Аля с готовностью склонилась над ним, поддержала за плечи.

      Всеволод мотнул головой – вот привязалась! Его повело, и он чуть не упал.

      – Помогите перенести его на скамейку, – скомандовал чей-то высокий голос.

      Его подхватили, как котенка, и куда-то потащили. Серебров завозился, просипел:

      – Помогите! Убивают!

      – Тише, Севочка! – Перед глазами снова мелькнуло бледное лицо с большим носом.

      – Какой я тебе Севочка! – Всеволод отмахнулся. Его усадили на скамейку, и перед ним возникло другое женское лицо.

      – Как вас зовут? Помните? – спросил тот же высокий голос, что командовал нести его на скамейку.

      – Всеволод. Серебров, – отрывисто прохрипел он, настороженно разглядывая крепких парней за ее спиной. Это они приволокли его на лавку.

      – Сколько пальцев? – Женщина сунула ему под нос руку с облупившимся красным лаком.

      Хоть бы маникюр обновила! Вот у Инги он всегда был безупречный. Всеволод сфокусировал взгляд и узнал автомобилистку, которой он не уступил место на парковке, протянул удивленно:

      – Коза!

      – Кажется, у него сотрясение мозга, – озабоченно сказала та. – Может, вас в больницу отвезти?

      – Не надо в больницу, – простонал Серебров. – Хочу домой.

      Он рванулся со скамейки, поскользнулся и чуть не упал. Его снова подхватили крепкие парни.

      – Как же нам тебя домой довести? – чуть не плакала Аля Беднякова.

      Чудная! Ей-то какое дело? Или надеется его разжалобить своей показной заботой? Так это напрасно!

      – Я сам, – отмахнулся Всеволод от доставучей бабы.

      Коза повернулась к своим, бабке со спиногрызом, о чем-то посовещалась.