– Что?!
– Да. Какую захочу и где захочу. На мое усмотрение.
– Да пожалуйста. Тебе все равно не светит. А я что получу?
– Ну, если ты будешь стойко держаться до самой старости, то перед смертью сможешь сказать, что выиграла.
– Пф… Какой дурацкий спор.
– Но ты проиграешь гораздо быстрее.
– Ты всегда такой самоуверенный?
– Абсолютно.
– Тем приятнее будет тебя обломать.
– Не выйдет. – Засиял ярче новогодней елки. – Ты на меня запала. По глазам вижу.
– Конченый псих. – Отмахнулась, открывая дверь.
– Пока, лилипут!
– Пока, дылда!
– Мой полурослик…
Даже дыхание перехватило. Мой… Сказано так смело и… многообещающе.
– Каланча! – не растерялась я.
– Клопик мой диванный…
– Вот дубина!
– Я запомнил, где ты живешь.
– Катись уже! – бросила я и скрылась в подъезде.
Ужасно хотелось добежать до окошка между первым и вторым этажами и посмотреть, как он удаляется вдаль по дороге, мелькая бело-черной полосатой спиной. Но громкие шаги на лестнице заставили меня вернуться к реальности. Похоже, это было тем самым, чего я так сильно боялась.
Пашка вывернул из-за угла и торопливо засеменил по ступенькам вниз в одних пижамных брюках и старых тапках. С голым торсом и всклокоченными после сна волосами. Несся напролом, грозя смести все на своем пути. Даже меня в темноте тамбура заметил не сразу.
Я преградила ему путь, крепко обхватив за руки.
– Нет, ты пусти меня! – Он резко выдернул свои запястья из моих ладоней.
– Паш, нет, Паша. Паша! – Поняв, что он завелся сильнее положенного, я запрыгнула на него, обвивая сразу руками и ногами, и уткнулась носом в шею.
Он остановился, пытаясь освободиться, но мои объятия были крепче, чем у ленивца, обхватившего дерево. Брат замер, тяжело дыша. Его руки встрепенулись, замерли в воздухе и обреченно опустились на мою спину.
– Тебе придется объяснить, что это за размалеванный уркаган стоял с тобой возле подъезда. И почему он посмел распускать свои клешни.
– Хорошо. Только пойдем домой?
– И еще почему ты не даешь мне похоронить его прямо сейчас.
– Хорошо. – Я спустилась и подтолкнула его по направлению к лифту. – Только дома, ладно?
– Угу, – проворчал он, недовольно поджимая упрямые губы, что были точной копией моих собственных.
Я вплела свои пальцы в его и осторожно сжала руку брата, грубую, сухую. Все еще боясь, что он может передумать и рвануть к выходу. Все его чертова вспыльчивость. Именно из-за нее я так и не решилась тогда рассказывать Пашке про себя и Костыля.
Нет, ну а как такое рассказывать? Не каждая решится даже сказать лучшей подруге о подобном. И все из-за стыда, от которого не получится отмыться до конца жизни. А тут брат. Мальчишка. Юноша. Теперь уже мужчина. Вспыльчивый, горячий, взрывоопасный.
Пожаловаться ему, чтобы он что? Налетел на Костыля,