Позади раздавались крики мужчины:
– Полиция! Этот человек – вор! Кто-нибудь, схватите его!
Не в первый раз Картер бежал от закона. И это было то, что он ненавидел больше всего на свете. Ведь он не сделал ничего дурного – по крайней мере, этому прохожему. И тем не менее если бы его поймали, то всё равно судили бы как соучастника. Поэтому-то он и убегал.
«Но однажды, очень-очень скоро, – думал он, – я всё изменю. Может быть, не сегодня. Может, даже не завтра. Но скоро. Я перестану убегать, осяду где-нибудь и спокойно заживу».
И если бы Картер не задыхался от бега, то он бы непременно рассмеялся. Неважно, на что он надеялся, но, пока мальчик находился с дядюшкой Пронырой, он никогда не смог бы иметь то, что хотел больше всего на свете: свой дом.
Проделав долгий путь, Картер вернулся к приюту, в котором они остановились. Оглядываясь через плечо, он пересёк переулок, поплутал в лабиринте улиц, затем вернулся, повторяя пройденный путь, чтобы увидеть, не преследует ли его полицейский.
Картер нервничал, думая о том, как встретится с дядюшкой.
Суровый ветер задувал под одежду и раскачивал сумку, болтающуюся на плече. Картер увидел дядюшку, который сидел на ступеньках. Когда Проныра заметил приближающегося мальчишку, он поднялся на ноги и выпятил грудь, словно разъярённая обезьяна. Картер вздрогнул, ожидая худшего. Но, к его удивлению, дядюшка лишь посмотрел на него, не проронив ни слова. И это было гораздо хуже любого крика, какой Картер когда-либо слышал от него, – ведь это было так непредсказуемо. Дядюшка Проныра отвернулся и шагнул внутрь, позволив двери чуть не хлопнуть Картера по лицу. Мальчик последовал за ним, и аккуратно прикрыв дверь, стянул ботинки. Дядюшка оставил за собой грязный след, тянувшийся через весь коридор. Картер его поспешно вытер.
– Холодная ночка, не так ли? – спросила госпожа Залевски с сильным польским акцентом. Это была вечно улыбающаяся старушка, которая добровольно взяла на себя все обязанности по кухне – она кормила тех, кто забредал в приют. Добрая женщина носила грязный синий передник и маленький сверкающий бриллиант на цепочке вокруг шеи.
– Ты выглядишь голодным. Не против, если я состряпаю тебе ужин? – спросила она.
– Нет, не стоит, – ответил Картер. Он не был голоден, хотя и не ел с самого утра.
– Чепуха, – сказала хозяйка, – подрастающий мальчик обязан есть как следует. Подойди, присядь-ка. Я приготовлю тебе бутерброд с поджаренным сыром и редиской.
– Бутерброд с поджаренным сыром и редиской. Звучит потрясающе, – признал Картер.
Так оно и было. Госпожа Залевски приготовила ему ошеломляющий бутерброд. Слово «ошеломляющий» обычно означает что-то плохое, но по случайному стечению обстоятельств это ещё означает и нечто восхитительное. Картер сел за стол в тихой