Литератор почувствовал, как кто-то, он даже знал кто, расплылся в улыбке, и до него докатилось раскатистое эхо слов, которые он записал: «Слушай только себя, и из этих коридоров всегда будешь выходить сильнее, а только это от вас и требуется. Ну, будь здоров».
Подпись была неразборчивой…
Глава третья
Редкие ценители и искатели нового в искусстве шли смотреть на очередную картину художника Михаила Цветова. Картина была большая. Она висела на стене единственного в городе демонстрационного зала. Он был обшарпанный и ободранный.
Местная власть считала, что чем хуже будут условия у людей, проживающих в этом паршивеньком городишке NNN, тем ярче будут смотреться на её фоне спускаемые сверху и обязательные к показу вкрапления культуры. Жители городка, лишённые кинотеатра, трепетно ждали такого очередного вкрапления на экранах своих мониторов и телевизоров, хотя бы в виде нетленного фильма «Мадлен». Ждали ещё и потому, что в этом городке было полно родственников «Мадлен».
Этот городок просто кишел родственниками великих когда-то людей. У наблюдательного литератора часто создавалось впечатление, что господь их свёл сюда только для того, чтобы в этом захолустье они наконец поняли всю бренность материальной жизни.
Картина очень удачно закрывала большую часть ободранной и заплесневелой стены. В углу картины иголкой сквозь холст была приколота надпись: «Художник М. Цветов „Путь жизни“». Картина была явно претенциозна, ибо намекала на то, что в ней каждый может узреть и свой путь.
Очередь перед картиной из редких ценителей закончилась за пару дней и картина сиротливо «зависла» без каких-либо зрителей. Ситуацию надо было спасать. Для спасения была объявлена встреча с художником. Ситуация была пущена на самотёк и отдана на откуп самому художнику. У местной власти на такие глупости, как представительские расходы, денег не было. Поэтому, все культурные мероприятия проходили за счёт самих же культурных деятелей. Художник не видел в этом ничего плохого, ибо такой подход ещё больше подчёркивал святость всякого творца на Святой Руси.
Приятели замерли в ожидании. Картина их интересовала мало, но сам процесс просмотра и обсуждения под водочку и под то, что «бог послал», был многообещающим.
И вот этот счастливый день настал. Приятели, ещё не видя картины, жали руки художнику и говорили, что он молодец. Среди приятелей был свободный журналист. Звали его Толя, иногда Толик, иногда Толян, реже Анатолий Владимирович. Он имел роскошную шевелюру и жиденькую бородку. Лет ему было под шестьдесят, поэтому приходилось выглядеть бодро. Он шёл на встречу не просто выпить, а по зову журналисткой работы.
В картине он увидел следы своей нелёгкой жизни. Особенно в том месте, где на рельсах перед мчащимся поездом лежали он и она, а сверху на них из горящего самолёта сыпались вперемежку чемоданы, люди, обломки крыльев