– Прости, святой отец, прости великой грешнице! Безумная любовь и ревность свели меня с ума, и я поддалась чарам этого ужасного человека. Но я не проклинаю его больше. Да будут ему прощены мои страдания и проклятия, как ты простил нас всех! Сказал ты, что на тебе грех наш. О нет, святой отец, на нас святость твоя, на нас печать Любви твоей, дающая нам надежду на спасение! К тебе же, святому, не может пристать ничто злое и грешное. Спаситель, заступник, помоги несчастному, сковавшему меня страшной клятвой! Пусть вся моя жизнь пойдет на труд для его спасения. Пусть любовь моя, над которой он так жестоко издевался, будет ему мостом к спасению. Не отвергай его, подай ему ещё раз, в последний раз, благую руку помощи!
Женщина снова склонилась к ногам Раданды. В тот же миг раздалось ужасное рычание, громадная фигура великана распрямилась, он сорвал с себя цепь, на которой висел опаловый сфинкс, и бросил её, ловко рассчитав удар, так, чтобы вся тяжесть цепи попала женщине в голову. По тому свисту в воздухе, который вызвала летящая цепь, я понял, что металл, соединявший длинный ряд головок сфинксов, был необычайно тяжёл и что женщина будет неминуемо убита.
Рука Иллофиллиона мгновенно протянулась навстречу летящей цепи, в воздухе мелькнула огненная молния, что-то треснуло, и я увидел, как цепь, описав в воздухе зигзаг, ударила по голове своего владельца. Он рухнул на пол, задел стол и опрокинул его на себя. Длинный стол схоронил под собой его фигуру.
В тот же момент, когда Иллофиллион остановил полёт цепи, я почувствовал, как силой Флорентийца из пластинки-амулета, подаренного мне Дартаном, вылетело несколько жёлтых молний, соединившихся вокруг головы женщины, образуя венец.
Раданда склонился над женщиной, поднял её и обнял, подозвал Лалию, Нину и Никито.
– Отведите её к привратнику. Там уже ждут носилки. Помогите отнести её в больницу и оставайтесь при ней, пока я не приду. Она будет в беспамятстве, не смущайтесь этим. Я скоро приду.
Оглянувшись, Раданда улыбнулся леди Бердран и поманил её пальцем.
– Иди и ты с ними, Светляночка. Да и вы, друзья, помогите им, – обратился он к Бронскому и Игоро. – Там ваша помощь будет нужней и важней.
Я впервые увидел Герду за всё это время. Она была бела как лилия и, несмотря на тёмный цвет волос, слово «Светляночка» как нельзя больше подходило к ней. Мне казалось, что она не дойдёт даже до порога, не только до больницы, так была она хрупка, так слабы и неуверенны были её движения. Когда она поравнялась с сияющим образом Али, я видел, как Он положил ей на голову свою чудесную руку, но знал, что она не видела Его. От прикосновения руки Али она вздрогнула, но тотчас же выпрямилась, вся засветилась, на её бледных щеках заиграл румянец, и Герда стала неотразимо хороша.
Когда вся группа наших друзей вышла,