Звездные пришельцы
Шатров остановился перед дверью со стеклянной дощечкой: «Заведующий отделом проф. И.А. Давыдов», переложил в другую руку большую коробку, хитро усмехнулся и постучал. Низкий голос недовольно рявкнул: «Да!» Шатров вошел в кабинет, по обыкновению быстро, слегка согнувшись и блестя исподлобья глазами.
– Вот это да! – вскочил сидевший за рукописью хозяин. – Никак не ждал! Сколько лет, дорогой друже!
Шатров поставил коробку на стол, друзья крепко обнялись и расцеловались.
Сухой, среднего роста Шатров казался совсем небольшим рядом с громоздкой фигурой Давыдова. Друзья во многом были противоположны. Огромного роста и атлетического сложения, Давыдов казался более медлительным и добродушным, в отличие от нервного, быстрого и угрюмого приятеля. Лицо Давыдова, с резким, неправильным носом, покатым лбом под шапкой густых волос, ничем не походило на лицо Шатрова. И только глаза обоих друзей, светлые, ясные и проницательные, были сходны в чем-то, не сразу уловимом, скорее всего – в одинаковом выражении напряженной мысли и воли, исходившем из них.
Давыдов усадил Шатрова, оба закурили и стали оживленно обмениваться накопившимися за ряд лет впечатлениями, не высказанными в письмах. Наконец Давыдов погладил пальцами за ухом, встал и извлек из висевшего в углу пальто порядочный сверток. Он развернул его и положил перед Шатровым.
– Слушайте-ка, Алексей Петрович, извольте съесть… Не возражать! – вдруг зыкнул он на протестующий жест Шатрова, и оба рассмеялись.
– Совсем как в сороковом! – развеселился Шатров. – Опять забыли съесть! Попадет?
Давыдов закатился хохотом:
– Попадет, если домой принесу. Будьте добры, уважьте, «как в сороковом».
– Сейчас мы его! – двинул рукой Шатров. – Ок!
– Ну конечно, и «ок» этот по-прежнему! Как приятно слышать!.. Слушайте, Алексей Петрович, пойдем в музей, покажу интересные новости… Есть для вас работа. Такие выкопаны звери!..
– Нет, Илья Андреевич, у меня ведь очень важное дело. Нужно крепко потолковать с вами, нужна ваша голова. Она работает хорошо, без промаха…
– Интересно! – Давыдов провел пальцем по последней строчке рукописи и сложил исписанные листы. – Кстати, письмо ваше получил неделю назад и еще не собрался ответить. Не одобряю…
– Не одобряете моих жалоб? Минута жизни трудная, – слегка смутился Шатров. – Я позаимствовал у вас одну философскую идею, которая часто мне помогает. Но для ее применения надо иметь некоторую силу духа. А бывает, что ослабеешь…
– Какую такую идею? – недоуменно спросил Давыдов.
– Она выражается только одним магическим словом «ништо». Мне так часто не хватало вашего «ништо» в военные годы…
Давыдов захохотал и, отдышавшись, еле выговорил:
– Именно «ништо»! Будем работать дальше. Оно, конечно, бывает трудно. Наука наша очень хлопотна – тут и раскопки, и огромные коллекции, и