И бесконечна мировая скорбь.
Она и приютит, и обездолит,
Она кричит о счастье вновь и вновь.
Я в муках… Как всегда глаза в тумане,
И то, что создал этот Человек
Меня зовёт, меня совсем дурманит!
Поэзия – мой самый первый снег…
Дом
Он, вроде, не древний, но каждая трещинка
Пропитана пылью больших дорог.
Он дорог тебе, и сколько в нём прожито,
С трудом ты сегодня припомнить смог.
Вот лестница та же, перила покрашены
В какой-то чужой, осуждающий цвет.
Всё то и не то, и порой тебе кажется,
Что ты здесь совсем другой человек.
Стоит старый дом, люди в нём всё меняются,
Все переезжают – проходят года.
Новая мебель и стены ломаются,
Трещит старый дом, но терпит пока.
Так медленно к кнопке рука твоя тянется,
И вот приезжает серебряный лифт,
Ты медлишь, ты мнёшься и очень стараешься
Продлить это время, хотя бы на миг.
Ну вот и квартира, а ты застреваешь вдруг
В открытых твою рукою дверях.
И, вроде бы, счастье, но в сердце усталый стук,
Сегодня квартира совсем твоя!
И очень пустынно в просторных комнатах,
Где нет уже смеха и звона стекла,
Где отшумели последние праздники,
И новая наступает пора.
Ты вспоминаешь, и слёзы катятся,
Предательски по твоим щекам.
Стоит старый дом, и не удивляется,
Он знает тоску по родным местам…
Танец
Грация, полёт, очарованье,
Танец белокрылых лебедей.
Все они прелестные созданья,
Все порхают в небе целый день.
Лишь струна души её коснётся,
Она распускается, цветёт,
Светится так ярко, словно солнце,
Сердце в унисон полям поёт.
Руки поднимает, будто крылья,
Но не поднимается с земли,
Маленькие струи светлой пыли
Под ногами в отсветах зари.
Она жаждет нового полёта
И летит, смеясь, её душа.
Танец – это выше самолётов,
Выше туч, что словно дым в глаза.
Она верит, музыка всё свяжет,
Она поддаётся волшебству.
Но очнётся – никому не скажет,
Что летает… каждую весну.
Дерево
Дерево без листьев
В зимней непогоде
Клонится устало
К вымерзшей земле.
Дерево не знает,
Что сегодня в моде,
Дерево мечтает
Только о весне.
Да, оно в красивой
Белоснежной шубке
Высится средь мелких
Путанных кустов.
Но оно замерзло
И уже не слышит
Смех детей и скрипы
От людских сапог.
Дерево мечтает
Выбраться из плена
И пустить