– Только вы. – Цыганок шагнул назад и открыл дверь со стороны водителя: – Садитесь. Трость прислоните к машине. Во время разговора не оборачиваться, резких движений не делать.
Для сопровождающих Хворостенко людей это значило: если их старший товарищ и захочет уехать, то по собственной инициативе. Могли спросить: «Ключи зажигания на месте?» И получить ответ: «Да, торчат там, где им и положено торчать: в замке».
Цыганок закрыл за Хворостенко дверцу и остался стоять рядом в непринужденной позе: ноги чуть расставлены, руки сложены на животе. Работа только с виду из разряда «монументальных». Лейтенант был собран и за рулем, и когда сопровождал шефа. В кобуре, расположенной слева и скрытой под пиджаком, покоился снятый с предохранителя пистолет Макарова, оснащенный патронами с пулями старого образца: со свинцовым сердечником, запрессованным в стальную оболочку, а не наоборот, как современные пули, которые скачут при попадании в твердую преграду и отскакивают от бронежилетов со стальными пластинами.
Цыганок привык к такой работе. Часто он дожидался шефа возле подъезда жилого дома, офиса. Возвращался, привычно отмечая, нет ли за ним «хвоста». На подобные мероприятия он выезжал на «Волге» с форсированным двигателем, но чаще сидел за рулем бронированного «Мерседеса» класса «G».
В салоне «Волги» негромко звучала композиция Вильяма Аура «Синий коралл». Тихая и спокойная музыка не мешала беседе, заодно зашумляла голоса в машине.
Первым заговорил человек, лица которого Хворостенко не мог разглядеть при всем желании. Во-первых, было темно, а во-вторых, он получил указания, походившие на приказ.
– Я не называю своего имени по нескольким причинам. Во-первых, я занимаю высокий пост в одной из спецслужб. Причины, которые подтолкнули меня к данному шагу, вам станут понятны во время беседы. Такой вариант вас устраивает?
– Да, – спокойно ответил Юрий Александрович, глядя перед собой. Когда он ехал на эту встречу, то представлял ее именно так. После телефонного звонка у него не осталось места сомнениям: Кремль по-прежнему не заинтересован в разоблачении «военных преступников» по той причине, что почти все они были живы и здоровы, занимали губернаторские и министерские кресла, возглавляли фонды и прочее. Лишь по мере их отхода в мир иной к ним проявится интерес, чтобы вопреки традиции говорить о них правду и только правду.
Однако его визит в один из отделов Службы не остался без внимания. И в данный момент военный прокурор мог угадать, кто именно проявил интерес к бумагам и сделал приемлемый дипломатический ход, сославшись на причины, подтолкнувшие его к беседе. Этот человек принял решение, ни с кем его не согласовывая. Невозможно представить, как это выглядит.
– Тогда к делу, – продолжил Свердлин. – Документы, которые вы передали в отдел СБП по борьбе с коррупцией, обременительны для тех, кому вы их адресовали. У меня к вам два вопроса: как долго вы можете ждать положительного результата и на какие жертвы