Мне теперь не до них.
Не пускай меня вплавь,
Я уж плыть не смогу,
Не зови меня вверх,
Я летать не хочу.
Подари лучше сад,
Где в заботах весь день,
Чтоб усталость сама
Уводила в постель.
Не дари ты мне снов
Полуночных, глухих,
Чтоб случайно себя
Я не вспомнил в бреду…
«Холодно стало сердцу наблюдать людей…»
Холодно стало сердцу наблюдать людей,
Безотрадно их явление смотрящему пристально,
Неприглядны их движения, и скудны их лица,
И неприступны понятия для обращения к разуму.
Пошлым стадом пройдут они свои годы,
Забыв о времени, не слыша ближнего,
И разойдутся по могилам
Заведомо безвестные, неведомо в чём убеждённые…
«Я шел полем и внезапно у ног моих вспыхнули маки…»
Я шел полем и внезапно у ног моих вспыхнули маки.
Вспыхнули как радость, которую я испытывал при встречах с Вами.
И, кажется, будто вновь Вас вижу,
И, кажется, будто вновь Вас коснулся…
Упасть бы, забыться в них,
В тех чувствах невозвратимых,
А что Вы теперь и где Вы,
И кто Вам сегодня любимый.
А если и Вас тревожит
Тот сон коротких свиданий,
Значит я счастлив безмерно,
Значит безмерно доволен.
Но только мерещиться что-то
Простая скамья под ивой,
Где внемля стоит ограда
У тихой Вашей могилы.
Тогда хочу превратиться
В такой же мак среди лета,
И также кричать неслышно
В трехдневной агонии цвета…
«Облаков переклич…»
Облаков переклич
В синем небе висит,
А вокруг во траве
Всюду счастье стоит.
И я тоже стою
Посредине всего,
И теперь не боюсь
Никого, ничего.
«Я шел мимо хлева. В стойле бык…»
Я шел мимо хлева. В стойле бык.
«Послушай!» – сказал бык. – «Завтра меня зарежут.
Нельзя ли сделать чего для спасения?»
«Нет!» – ответил я, не останавливаясь.
«Завезли меня в больницу…»
Завезли меня в больницу,
Положили на кровать в углу.
Кто я, откуда – забыл совсем…
Да и что с того, если вспомню…
«Что, ворона, сидишь каркаешь…»
Что, ворона, сидишь каркаешь…
Сыро, зябко и так, без тебя.
Под ногами лишь грязь чавкает,
Я давно уж иду, да не знаю куда…
«Заходилась земля, города сбрасывая…»
Заходилась земля, города сбрасывая,
Жар изве́ргом раскрыл склепы горные…
Тогда стали речью лишь плачи насущные,
И не было клика никому откуда.
А ещё подбирались к полю два войска,
Те с одной стороны – те с другой стороны,
Ну, как водится, резались страшно,
Те с одной стороны – те с другой стороны.
А ещё был остров с беля́щей лагуной,
Где летали-свистали птицы райские,
Мерно море на пальмы бросалось,
Да песок на солнце в жа́ру искрился…
Обойду я тот остров берегом вóкруг,
И ещё, и ещё, и ещё обойду,
Завтра встану ещё и ещё обойду,
И ничто никогда нигде мне ненужно…
«Я родился, прожил и умер…»
Я родился, прожил и умер.
Мне нечего сказать.
«С чем доживаем мы последнее своё…»
С чем доживаем мы последнее своё…
С оторванной ногой, лицом ещё не трупа,
С кишками, выпотрошенными на асфальт,
С расстрелянной душой оплёванного друга,
Иль с пакостью своей в молитве на алтарь…
Болящих тел распятые остовы
Влачим