В этом городе твоём смог
В этом городе твоём смог,
И над крышами туман густ.
Значит, в город не пришёл Бог.
Значит, город этот твой пуст.
Если капает с небес дождь,
Только ты ему не так рад.
Значит, вовсе не меня ждёшь,
И не друг ты мне, и не брат.
Если ты твердишь, что я – свет,
А вокруг меня всегда ночь.
Значит, это был не мой след,
Значит, городу я не дочь.
Что-то такое есть
Вы видели эту гору неглаженого белья?
И эти туфли, валяющиеся кругом…
Нет, надо быть чокнутым дураком,
Чтобы терпеть столько лет меня!
Вы слышали, может быть, этот тон,
Которым за кофе в постель его благодарю?
Он не звенит колокольчиком ангелам в унисон,
Но только ведь не за голос я слышу: «Люблю!»
Хотя, говорят, в моём голосе что-то такое есть,
И даже советуют книги озвучивать и со сцены петь,
Но, чёрт, эта концепция накапливающихся вещей…
Это она не дает мне возможности просто взять и взлететь!
И только он (один) просто, закрыв глаза на весь этот хлам,
Будит меня по утрам и пристёгивает мне оба крыла.
И нет в этом мире женщины счастливей меня,
Пусть даже среди этих туфель и груды неглаженого белья.
Вот будет вечер
Вот будет вечер, когда вдруг с экрана
Ты будешь разглядывать: правда ли я.
А я, расфуфыренная и немного пьяная,
Буду читать стихи свои. Только не для тебя.
Вот будет утро, когда на витрине
Ты, пробегая мимо, увидишь – да,
Книга её. Точно: автор – Инна!
Да как же попала она сюда?
Вот будет день, когда с чашкой кофе
Ты в «Шоколаднице» у окна
Будто случайно заметишь профиль
И тихо скажешь: «Конечно, она!»
Вот уже ночь. Только мне не спится
В новых попытках тебя забыть.
Что лучше: пить или утопиться?
На хрен вообще ты со мною был?
К Парнасу
Ходила на творческий вечер, ну, то есть поэтов встречу.
Там каждый размахивал книгой, и каждый речист был долго.
Все громко читали вирши, мосла`ми махали до плеч аж.
Я в первом ряду сидела. Хотела понять я толком.
Зачем так писали скучно? Зачем так читают нудно?
Я, правда, с надеждой ходила, у них научиться чтобы.
К Парнасу пробиться сложно! Услышали чтобы – трудно!
Но кто-то в ряду последнем вдруг вымолвил: «Долбо**ы!»
Фибрилляция
Виски́ отстукивали фибрилляцию,
Чечёткой отбивая ритм уходящий.
Нам больше с тобою не целоваться.
Нет! Что ты! Ты всегда был такой…
обжигающий…
Просто я стала сама себя же бояться.
И вырываться из твоих обжигающих рук
Нет смысла. Ведь можно