– А не пора ли нам пообедать? – сказал он.
Дома посёлка были низкие, одноэтажные, за исключением сельсовета, двухэтажного деревянного здания. Наверное, у каждого дома сушились на колышках рыбацкие сети, и вялилась рыба – на высоких наклонных сушилках. Рыба и сети были кругом! Другой достопримечательностью посёлка были бесхозные двухсотлитровые бочки, – между домов, в овраге, за посёлком – новые, в отличном состоянии, и старые, рыжие, съеденные ржавчиной. Я принял их сначала за красные, огнеупорные кирпичи, – когда подлетал на вертолёте к поселку. Подумал, зачем их разбросали? А потом до меня дошло, что это не кирпичи, что с такой высоты кирпичи не увидишь!
– Наступил на гвоздь, так типеря кыждый кымушек чуйствую, – вдруг сказал Анатолий Сергеевич.
Столовая оказалась почему-то закрытой.
– Здесь, может быть, и Советской власти нету, – с подозрением сказал Анатолий Сергеевич. – Я, например, не уверен. И деньги есть. Всё. А поесть негде!
Мы зашли в продуктовый магазин. Я купил банку сгущённого молока, Анатолий Сергеевич – три баночки пюре из яблок и моркови. «Для детей старше трёх месяцев» – было написано на этикетке.
– Это, кстати, для детей, – сказал я.
– А я сам ещё ребёнок. Жеребёнок.
2
Я решил позвонить Лене, молодой женщине, жившей в «горбатом» доме, самом длинном в посёлке, рассчитанном на несколько семей. Строители намудрили с фундаментом, и дом осел таким образом, что со стороны выглядел «горбатым». Лена обещала показать Танюше, четырёхлетней дочке, «китовое кладбище». Несколько лет тому назад в реку заплыл кит, но не смог выбраться и погиб. Его останки лежали на берегу реки, рядом с морем. Лена предложила мне сходить на «китовое кладбище» вместе с ними, если будет погода. Погода была хорошая.
Телефон был в коридоре общежития. Я набрал номер и нетерпеливо стал ждать соединения, предвкушая удовольствие от общения с Леной.
Мы познакомились в аэропорту Домодедово. Я ждал посадку на самолёт в «отстойнике», длинном здании, с обеих сторон которого стояли авиалайнеры. Объявилась сопровождающая. Все пошли одновременно, как всегда бывает в таких случаях. Я не тронулся с места: мне не хотелось толкаться у двери. И вдруг я увидел Лену с дочкой. Она держала дочку за руку, в другой руке у неё была большая сумка. Я сам не заметил того, как оказался рядом с ними, и предложил помощь носильщика. Она была в светлом лёгком платье; с короткими волосами, осветлённых солнцем, загоревшая. Я не мог пройти мимо такой женщины! Наши места оказались в разных салонах: у неё был первый салон. Ил-62 летел до Анадыря восемь часов без промежуточной посадки. Ходить из одного салона в другой было запрещено. У меня было предчувствие, что за эти восемь часов её обязательно найдёт другой мужчина. И точно! Второй салон выходил после первого. Я увидел их из окна, – Лену, в плаще, туфлях, Танюшу, в куртке, шапочке,