– Дальше все катится по проторенной дорожке, – ответил Стефанов. – Перекупщики лишь промежуточное звено. Их задача – раздробить товар. У каждого имеется свой круг проверенных покупателей, которые пульнут краденое еще дальше. Вплоть до конечного потребителя.
– А что воруют чаще всего? – уточнил Лыков.
– Мануфактуру. Самый ходовой в Москве товар. Ткани в штуках и отрезах, да и готовым платьем не брезгуют. Многое отсылают в провинцию, вплоть до Урала и Сибири. Дешево же! Дешевле, чем купить у производителя. Вот наши купцы и оскоромились. Но не только наши. Уходит и в Лодзь. Там нашьют на платье свою этикетку, и оно обратно к нам вернется. Вы в магазине купите и не догадаетесь, что ворованное.
– Так. А еще что?
– Хлопка много тащат, что едет сюда из Туркестана. Вокруг Москвы десятки складов особого рода. Там хлопок моют, сушат и сортируют. Заново уминают в кипы и опять же толкают в Лодзь. Но в покражу идет все, что можно выгодно продать. А бывает, что вывозят прямо в ворота, мимо сторожей. Вот, извольте.
Коллежский секретарь зашуршал бумажками:
– Я взял для образца несколько своих прежних дознаний. Сами бумаги у меня отобрали, когда выгнали, но черновики остались. Тут все говорит само за себя. Вот, к примеру, дело от шестого марта прошлого года. Со станции Москва-Товарная Нижегородской дороги украли десять мест, или двести восемьдесят восемь кусков мануфактуры общим весом сорок шесть пудов. Отправитель – Товарищество Ивана Гарелина с сыновьями, из Иваново-Вознесенска. Стоимость товара – две тысячи семьсот пятьдесят рублей. Получатель – харьковский торговец. Вместе с той мануфактурой пропало еще два места шелкового товара, весом девять пудов и пять фунтов, по цене четыре тысячи рублей, отправитель – московский купец Седякин. Куда делось столько груза? Я выяснил следующее. Началось все на станции Кусково во время сортировки товара. Весовщик этой станции, некто Полухин, взял и уничтожил документы на мануфактуру, на означенные десять мест. И послал ее в Москву-Товарную. Там мануфактура, естественно, оказалась бесхозной. Бумаги-то тю-тю. Явился тот самый Полухин, покалякал с кем надо. И с согласия здешних весовщиков, Попова и Бокшеева, весь товар выдали артельщику Рябушеву. Понятное дело, за мзду.
– Кто такой этот Рябушев? – оживился подполковник. – Фамилия знакомая.
– Артельщик городской станции московских казенных железных дорог и большая бестия. Так вот, взял Рябушев краденое и увез его средь бела дня со станции.
– И как он забрал без документов пятьдесят пудов? – заерзал в кресле фон Мекк.
– Артельщик имел законное поручение забрать десять мест миткаля. Переправил десять на двадцать и спокойно вывез мимо сторожей.
– Эх-ма…
– Вы слушайте, господа, что дальше было. Рябушев доставил груз на Таганскую площадь, в дом торговца фруктами Алюлина. Тот был лишь посредник, себе ничего не взял, а направил артельщика к своему приятелю по фамилии Мякотин. Тот Мякотин содержит мастерскую готового белья на Сретенке. Он и купил весь