Она говорит по-испански и передает мне содержание.
Голос Патоки меня удивляет. Раньше я уже слышал Патоку, ее голос как мой, даже более низкий рык, чтобы ужаснуть врага. А теперь Патока говорит человеческим женским голосом, громко, но все равно мягко. От одного звука голоса я успокаиваюсь, хотя она говорит не со мной.
Люди сбиты с толку, но все равно боятся. Многие по-прежнему стреляют, но уже меньше.
– Пожалуйста, – упрашивает Патока. – Мы не хотим делать вам ничего плохого, но у нас приказ прочесать эту зону в поисках партизан-анархистов. Мы поищем в вашем лагере доказательства их присутствия. Если вы их не укрываете, вам нечего бояться.
Мой канал: «Откуда ты все это взяла?»
Канал Патоки: «Загрузила альтернативные голосовые установки. Давно хотела попробовать».
Мой канал: «Я командир. Почему Харт дал это тебе, но не мне? Потому что ты лучше говоришь?»
Я рад признать, что мне плохо удаются человеческие слова.
Канал Патоки молчит, в мозгу что-то вспыхивает, и я говорю: «Харт тебе этого не давал, и Хозяин не давал. Ты сама себе дала».
Не знаю, как она это сделала или зачем. Я потрясен. Я знаю, Хозяин будет недоволен. Вою. Я впечатлен.
Один человек кричит что-то другим людям, а не нам. На нем другая одежда, из-за пыли она выглядит темнее. Моя база данных неожиданно сообщает: священник. Я не знаю, кто такой священник. С этим словом в моей голове ничего не связано.
Человек-священник поворачивается к нам.
– Прошу вас, здесь нет бойцов. Эти люди просто голодны, они потеряли свой дом. Прошу вас, не трогайте их.
Патока переводит для меня с испанского.
Патока велит им опустить оружие, и тогда мы обыщем лагерь. Священник стоит вне зоны досягаемости ее когтей. Он очень испуган.
– Собери всех людей в центре лагеря, – велит Патока. – С вами ничего не случится.
Все происходит медленно, люди бегают туда-сюда, кричат, плачут, очень напуганы. Один юный подбегает ко мне, тычет в меня пальцем и издает губами резкие звуки. Как будто он меня атакует.
– Бух! Бух! – кричит он.
Я понимаю – это игра. Я люблю игры.
Я сбиваю мелкого человека с ног и рычу на него, я тоже играю. Раздаются громкие крики и вопли. На мгновение что-то внутри, но не чип обратной связи, говорит: «Плохой Пес!» И я не могу понять почему.
Юного человека забирают и уносят в центр лагеря. Священник стоит в стороне от остальных.
Я велю Рой начать обыск. Пчелы разлетаются по лагерю и проверяют палатки. Отдельная пчела глупа, но хорошо видит, а Рой координирует их и может послать группу юнитов исследовать что-либо подозрительное. Это не входит в боевые задачи Рой, она сама придумала такое на основе наглядных программ. Она говорит, это как цветы.
Иногда я не понимаю Рой.
Потом связь возвращается, и Хозяин кричит, чтобы я докладывал.