«А пойду-ка я погуляю».
И ответы на вопросы:
Вопрос читателя: В рассказе «Sweet plum» помогает «вспомнить все» сливовый табак. Вот эта тема – она очень страшная и очень манящая, понимаешь, что лучше бы подальше от нее, но влечет неудержимо. У меня даже словами толково спросить вряд ли получится. Мне кажется, это самое страшное – забыть настоящее. Какие есть способы защиты от такого забвения? Мне очень нравится, когда этими способами выступают вот такие конкретные детали, а не умозрительные сферы, которые поди руками потрогай. Сливовый табак, например. Как и почему что-то становится таким якорем? И можно ли их специально, сознательно расставлять, чтобы всегда находить дорогу обратно?
М.Ф.: Очень сложный вопрос. В том же смысле сложный, в каком торт «Наполеон» – очень много слоев, очень много ответов.
Начать придется с того, что вы задаете этот вопрос человеку, отдающему себе отчет, что нет никаких гарантий и никаких доказательств, что сегодня я – та же самая личность, которая легла спать вчера. И что реальность вокруг та же самая, никакой уверенности у меня тоже нет.
То есть я, конечно, не думаю, будто моя жизнь – непрерывная череда бессвязных галлюцинаций, отягченных приступами ложной памяти. Но допускаю (среди многих других версий), что вполне может быть и так. Почему нет.
Единственная ценность, которая может быть у человека с подобным подходом к делу – это, конечно, сознание. Вот та самая штука, которая воспринимает и осознает информацию, данную мне в ощущениях и прочих раздражителях – она, безусловно, есть. И она – не личность, не память о событиях в жизни личности (так в некоторых снах я ничего не помню о собственном бодрствовании, зато с той же степенью уверенности помню массу других событий, не имевших места наяву, но при этом помнящий-непомнящий персонаж, несомненно, именно я).
Можно еще очень много говорить на эту тему, но лучше сразу заключить: значение имеют только ясность сознания и осознанность каждого поступка. А что становится для нас ключом к прояснению и осознанию – сливовый табак, капуста, телефонный звонок, молитва, запах, какой-нибудь привычный ритуал, тесное кольцо на пальце, заклинание, дружеская рука на плече, приступ боли, с детства знакомое стихотворение, выстрел, необходимость управлять автомобилем, ведро воды на голову, птичий крик – совершенно неважно. Лишь бы были такие ключи.
И вопрос от меня:
Скажи, пожалуйста, по-твоему, раз писательство и сновидения – настолько близкие процессы, насколько близки те «личности», которыми человек пишет и видит сны? Лично для тебя. Насколько похожи твои писатель и сновидец друг на друга – и насколько они похожи при этом на тебя в целом?
М.Ф.: Мне кажется, что меня-сновидцев очень много. Целая толпа разных личностей. Личность – это же просто способ, которым проявляется наружу суть, а я (то «я», которое и есть суть или что-то вроде) нуждаюсь в разнообразии, как огонь в кислороде. Чтобы гореть!
(Наяву у меня все-таки