Благословенная, тихая церковь! Ее, конечно, нельзя было сравнивать с московскими храмами. Здесь не было золота или даже позолоты, и службы отправлял всего один священник. Иконы были маленькие и плохо написанные. Однако здесь Анна не видела ничего, кроме стен и пола, икон и свечей. В полутени не появлялось никаких лиц.
Она задержалась там надолго, то молясь, то просто уставясь в пространство. Уже давно рассвело, когда она, наконец, приплелась обратно в дом. На кухне было тесно, огонь ревел. Здесь непрестанно пекли, томили, чистили и сушили что-то, от темна до темна. Женщины не обратили внимания на проскользнувшую в дом Анну, никто даже головы не повернул. Анна приняла это в первую очередь как осуждение ее слабости.
Первой подняла голову Ольга.
– Хотите хлеба, Анна Ивановна? – спросила она.
Ольга не испытывала теплых чувств к жалкому созданию, которое заняло место ее матери, но она была девушкой доброй и жалела мачеху.
Анна была голодна, но в устье печи сидело крохотное седое существо. Борода у него светилась жаром, и оно глодало подгоревшую корочку.
Губы у Анны Ивановны зашевелились, но она не смогла ничего сказать. Крохотное существо отвлеклось от хлебной корки и наклонило голову. В его ярких глазах светилось любопытство.
– Нет, – прошептала Анна. – Нет, мне не надо хлеба.
Она повернулась и убежала под сомнительную защиту собственной комнаты, а женщины на кухне переглянулись и медленно покачали головами.
10. Княжна Серпуховская
Следующей осенью Колю женили на дочери соседнего боярина. Она была толстая здоровая светловолосая девица, и Петр построил им отдельный дом с хорошей глиняной печью.
Однако все ждали пышной свадьбы, после которой Ольга Петровна станет княжной Серпуховской. О ней сговаривались почти год. Подарки прибыли из Москвы еще до того, как дороги превратились в непролазную грязь, а вот детали заняли гораздо больше времени. Путь из Лесного Края в Москву был нелегким. Гонцы запаздывали или исчезали: они ломали шеи, их грабили, их кони начинали хромать. Однако, наконец, все было обговорено. Юный княжич Серпуховской должен был приехать сам со свитой, жениться на Ольге и увезти ее с собой в Москву.
– Будет лучше, если она станет женой до поездки, – сказал гонец. – Ей будет не так страшно.
А еще, мог бы добавить гонец, Алексий, митрополит Московский, желал, чтобы брак был заключен до того, как Ольга приедет в город.
Княжич приехал в тот момент, когда бледная весна перешла в ослепительное лето, с мягким, капризным небом и блеклыми цветами в море летних трав. За год он возмужал, прыщи исчезли. Хотя красавцем он так и не стал, а свою стеснительность скрывал за бойким добродушием.
С княжичем Серпуховским приехал и его двоюродный брат, светловолосый Дмитрий Иванович, радостно поздоровавшийся со всеми. Княжичи путешествовали с соколами, гончими и конями, с женщинами в резных возках