– Свободная. – Под вуалью Ишрак покраснела. – Моя мать приехала в эту страну по доброй воле, а я родилась здесь.
– Твой отец христианин?
– Я не знаю своего отца, – глухо призналась она. – Мать ни разу не назвала мне его имени. Но она говорила, что они были женаты. Мой отец был христианином, а моя мать была свободной.
– А какова твоя вера?
– Мать учила меня Корану, а лорд-христианин, который взял нас к себе в дом, читал мне Библию. А сейчас они оба умерли. Я не исполняю обрядов ни одной из религий. Боюсь, что я не имею веры.
Он тихо ахнул, огорчаясь такому отсутствию набожности, и покачал головой.
– Дитя мое, я буду молиться за тебя и надеяться, что ты найдешь дорогу к истинной вере. Ты не придешь ко мне для вразумления?
– Если вы настаиваете, – неохотно согласилась Ишрак. – Но, отче, к сожалению, должна признаться, что учения веры мне плохо даются.
Он улыбнулся ей, словно ее смелость позабавила его.
– Потому что другое учение тебе дается очень хорошо? Что ты читаешь, моя ученая дщерь?
Она кивнула, игнорируя его мягкую иронию.
– Я и правда учусь, отче. Меня интересуют новые знания, – ответила она. – Труды греков, которые начали переводить арабские ученые, чтобы мы все могли черпать из них мудрость.
– Да благословит тебя Бог, дитя мое, – с жаром проговорил он. – Я буду молиться, чтобы Господь коснулся твоего сердца и чтобы ты была готова получать знания через откровения, а не через учение человеков. Но разве тебе не хочется снова вернуться домой?
Она на секунду задумалась.
– Я и не знаю, какое место сейчас могу назвать домом. Тот дом, где я выросла – замок Лукретили, – захвачен вором, братом моей подруги, а я поклялась помочь ей его вернуть. Я была бы рада за него сражаться и увидеть, как он будет ей возвращен. Но даже если мы победим, даже если она вернется домой, чтобы там жить… я не смогу говорить, что это действительно мой дом. – Ишрак устремила на него открытый взгляд черных глаз. – Отче, иногда я начинаю бояться, что мне нигде нет места. У меня нет ни отца, ни матери, ни дома.
– А может, ты свободна, – негромко заметил отец Пьетро.
Мысль оказалась настолько новой, что Ишрак ничего не ответила.
Он улыбнулся.
– Принадлежать кому-то – значит всегда быть чем-то связанным: долгом верности, работой, временем, любовью, налогами. Ты – необычная молодая женщина, раз не принадлежишь ни какому-то мужчине, ни какому-то месту. Тобой не распоряжается твой хозяин или твой муж. Это значит, ты вольна выбирать, где жить. Ты вольна выбирать, как жить.
– Я… – промямлила Ишрак, –