Двоюродно-родимый!
Как дышится светло,
Как пишется легко,
Когда под боком ты,
Живой и невредимый!
Зачем же и куда
Собрался и удрал?
Но память – есть души
Врачующее средство.
Чтоб снова воскресить
И Волгу, и Урал,
И тёплый Южный Буг,
И золотое детство.
Фалеевской пройти,
Запрыгнуть на трамвай
В трусах и босиком
И укатить к яхт-клубу.
Давай, мой младший брат,
Ещё повспоминай
Акации в цвету
И заводские трубы.
Ты спать не торопись,
Ты посиди со мной,
И расскажи ещё,
Как шлялись по бульвару,
Гоняли старый мяч
По улице Сенной,
Как прорывались мы
В кинотеатр старый.
Да, мы давно уже,
Мой младший брат, – не те,
Болтаемся сейчас
В хвосте обоза.
И так смеёмся мы
До колик в животе
Над юностью своей,
Что аж сверкают слёзы.
Прогулка по дождю
Ольге В.
Погуляю с сестрой но дождю.
Постою, покурю, подожду,
Никуда, ни за чем не спеша.
Пусть поплачет от счастья душа.
Как под дождиком тополь красив!
Слава Богу, что я ещё жив,
Слава Богу – в тоске не сгорел!
И почти ещё, кажется, цел…
Слава Богу! Жене! И сестре,
Что по этой осенней поре,
По октябрьской, золотой,
Я гуляю, почти молодой!
Это утро.
И дождик.
И лес.
Будто умер —
И тут же воскрес.
ГЕРМАНИЯ
Встреча с другом
Это было, как в кинокартине,
Где сюжет играется вдвоём.
Прилетел во Франкфурт…
Друг старинный
Там встречал меня погожим днём.
Лес осенний с золотистой гривы
Стряхивал листву.
– Как житуха?
– Главное, что живы —
Ты живой и я ещё живу.
– Как житуха, друг родной Илюха?
Я тебя увидеть захотел.
– Столько лет – ни слуху и ни духу!
– А сегодня взял и прилетел.
Два часа, как пять минут, до Кёльна —
И одни воспоминанья сплошь.
– Ну, теперь выкладывай застольно,
Как ты здесь, в Германии, живёшь.
Старый друг из молодости ранней,
Говори давай, не умолкай.
Ну а я тебе – про свой Израиль.
Ты пока по третьей наливай.
Жаль нет с нами некоторых прочих,
Тех, кого уже обнять нельзя.
Пьём и вспоминаем, и хохочем —
Так, что даже катится слеза.
***
Илье Бортнику
Рейн течёт, как медленная проза,
Чайки отдыхают на песке.
Что-то шепчет белая берёза
На своём немецком языке.
Хорошо,