– О, чего только стоит мой портрет, правда, Кристофер? – в беседу снова нагло вклинился виконт Монтини. – Какие краски, какие линии… наш Гарольд покорит весь мир!
– Вне всякого сомнения, – поддержал его мистер Тёрнер, добродушно улыбаясь, и я снова почувствовал, как потеют ладони.
Он меня знает. Знает! Он видел мои работы, наслышан о моих успехах и теперь лично знаком со мною, а это значит, что мои шансы гораздо возросли. Осталось лишь прекратить молчать как полный кретин и договориться, наконец, о совместной работе.
– Прошу меня простить, дорогие мистер и миссис Уокер, виконт, друзья… Вынужден откланяться. Это был великолепный вечер, и я безумно рад новому приятному знакомству, но мне, к сожалению, пора.
Он скривился так, словно слова причиняли боль. Хотя на деле всё обстояло ровно наоборот: больно делалось мне. Я снова упустил свой шанс. Не успел. Не сумел заставить себя открыть рот, и теперь он спешно целует руку моей Грейс и прощается, а я… Что ж, быть может, это и к лучшему. Не хотелось бы делать столь важное для меня предложение в присутствии виконта Монтини и совершенно незнакомых людей. У меня ещё будет шанс. Будет, я уверен. Причём довольно скоро. А пока… пока мне стоит переварить события минувшего вечера и привести мысли в порядок, чтобы при следующей встрече произвести максимально положительное впечатление.
– Кристофер, дорогой, ну куда же ты так рано? – елейным тоном протянул виконт, фамильярно хватая мистера Тёрнера под локоть. – У нас ещё столько времени! Может, выпьем вина или поужинаем где-нибудь в ресторанчике на Мэрилебон?
– Не сегодня, сэр, не сегодня, – мягко отрезал Тёрнер, ловко высвобождая руку из цепких пальцев виконта. – Увы.
Ещё раз обведя всех нас добродушным взглядом, он улыбнулся, кивнул на прощание и поспешил к лестнице.
А я вдруг поймал себя на том, что испытываю постыдное, недостойное мыслей порядочного джентльмена желание переломать Монтини все пальцы.
– Что ж, нам тоже пора, – сказала Грейс и потянула меня к выходу, пока виконт не опомнился. – Я очень устала. Доброй ночи, мистер Монтини.
***
Домой мы попали только спустя два с небольшим часа. Прогуляться вечерними улицами оказалось верным решением: разогретая за день брусчатка щедро делилась остатками тепла, а поздний закат оказался на удивление красочным. Сиреневое небо неторопливо делалось серо-чёрным, широкими перьевыми мазками впитывая подступающую ночь. И первые звёзды жёлтыми совиными глазами засияли лишь ближе к полуночи.
Грейс молчала практически всю дорогу, прекрасно изучив меня за годы совместной жизни и теперь давая мне время побыть наедине с собою, при этом не выпуская моей руки. И, я был в этом уверен, моё молчание не тяготило её. Она как никто знала мои