Я падал, я понимал, что падаю, – и больше не сопротивлялся. Я совершенно отчаялся и, наверное, утонул бы в этой пропитанной влагой листве: куда бы я ни повернул голову, лицо покрывала та же омерзительная тина. Я ощущал во рту ее вкус – пресный, водянистый, с налетом железа.
Но тут неподалеку послышался вздох, и я закричал:
– Амелия!..
Голос мой прозвучал жутким хриплым карканьем, к тому же я опять закашлялся.
– Эдуард? – отозвался резкий испуганный шепот и тоже перешел в кашель.
До Амелии не могло быть больше трех-четырех ярдов, но я ее не видел и даже толком не знал, в каком направлении смотреть.
– Вы не ранены? – спросил я и еще раз кашлянул, но слабее.
– Машина времени… Мы должны вернуться на борт, Эдуард. Она вот-вот уйдет обратно…
– Но где она?
– Рядом со мной. Не могу до нее дотянуться, но чувствую ее ногой.
После некоторого колебания я решил, что Амелия слева от меня, и попытался подвинуться в ту сторону, барахтаясь в омерзительной тине, вытягивая руки в надежде зацепиться за какую-нибудь кочку или корягу.
– Где вы? – позвал я, силясь выжать из своего голоса хоть что-то, кроме жалкого сипенья.
– Я здесь, Эдуард. Ориентируйтесь на мой голос. – Амелия была теперь ближе ко мне, но слова ее звучали странно, сдавленно, словно она тонула. – Я поскользнулась… Не могу найти машину времени… Она же здесь, где-то здесь…
Я отчаянно рванулся к Амелии сквозь водоросли и почти сразу же столкнулся с ней. Мой локоть коснулся ее груди, и она сама схватила меня за руку.
– Эдуард! Надо немедля найти машину!..
– Вы говорили, что она где-то здесь?
– Тут, близко… подле самых моих ног…
В поисках машины я отползал от Амелии и возвращался к ней, выкидывая руки то вправо, то влево. Сама Амелия каким-то образом выпрямилась и пододвинулась ко мне. Скользя и срываясь, кашляя и тяжело дыша, дрожа от холода, пронизывающего до костей, мы продолжали свои безнадежные поиски куда дольше трех минут. Ни она, ни я не могли смириться с мыслью, что три минуты – это все, что нам отпустила судьба.
Глава VI. В неведомой стране будущего
1
Наша борьба за жизнь неминуемо тянула нас вниз, и вскоре я нащупал под ногами твердую почву. Я тут же громко оповестил об этом Амелию и помог ей встать на ноги. И вновь пришлось бороться – теперь уже за то, чтобы сохранить равновесие, невзирая на опутавшую все тело тину. Мы оба промокли до нитки, а воздух был леденяще холоден.
Наконец мы высвободились из цепких растительных пут и выбрались на неровный каменистый грунт. Отошли от кромки водорослей на каких-нибудь пять шагов и рухнули в изнеможении. Амелию трясло от холода, и она не выразила протеста, когда я обвил ее