Теперь же, оставшись с драконом наедине, была вынуждена признать правоту ведьмы. С одной стороны, хотелось сбежать от Скальде куда подальше. А лучше – его послать. За то, что унизил меня перед всей знатью. С другой – каждой клеточкой навязанного мне тела я ощущала возникшее между нами при-тяжение.
Хотя, скорее, притяжение было односторонним. Тальдены не были привязаны чарами ни к одной невесте. Всегда сохраняли рассудок холодным. А у некоторых – не будем показывать пальцем – он и вовсе был подмороженным.
Присутствие Герхильда будоражило, заставляло сердце учащенно биться, и в сознании подобно цветам Арделии оживали провокационные картины.
Я вдруг почувствовала себя предательницей и прелюбодейкой. Мерзкое ощущение.
В общем, если у кое-кого эмоции отсутствовали даже в зачаточном состоянии, то меня буквально от них распирало. Противоречивых, ярких.
Так и хотелось крикнуть самой себе: фу! Плохое тело! Я и раньше-то теплых чувств к своей новой (и, надеюсь, временной) оболочке не испытывала. А сейчас ее почти ненавидела. Ненавидела и чертову магию, привязавшую меня к этому Ледяному, и разбушевавшиеся Фьяррины гормоны.
– Вы замерзли, – на удивление мягко прозвучал голос мага.
А я уже и забыла о холоде… Продолжала дрожать, скорее, по инерции.
Стоило Герхильду до меня дотронуться, как дрожь усилилась. Даже через плотную ткань платья я ощущала жар, исходивший от его ледяных пальцев. Невозможное сочетание. И тем не менее, несмотря на холод, что источал Скальде, рядом с ним становилось жарко.
Кожу слегка закололо – серебристая вязь магического рисунка заструилась по телу. Еще одна реакция на близость тальдена, означавшая, что алиана откликается на его силу. Если бы узоров не было – не было бы и помолвки. Считалось, что чем ярче и четче на коже проявляются рисунки, тем острее алиана чувствует своего избранника и его магию. Тем больше у нее шансов стать ари.
Не знаю, как другие невесты при общении с наследником, а я сейчас сверкала, словно новогодняя елка, сплошь обвешанная серебристым дождиком. Кисти рук сияли. Лицо и грудь в глубоком вырезе платья, полагаю, тоже. Вон как его великолепие ею заинтересовался. Должно быть, какой-то из рисунков ему особенно понравился…
Накинув мне на плечи свой камзол и запахнув его посильнее, наверное, чтобы зря не искушаться, Ледяной отстранился. Волшебное мерцание на коже тут же померкло.
Не успела как следует удивиться столь неожиданному проявлению заботы, как тальден снова принялся препарировать меня жестким взглядом, казалось, способным не только проникнуть в самую душу, но и вывернуть ее наизнанку, дабы хорошенько покопаться в содержимом.
– Так зачем вам цветок Арделии?
– Просто очень понравился. Думала, если сорву один, никто не заметит.
После моих слов, произнесенных с самым искренним и невинным видом, черты лица мага немного смягчились. Исчезла глубокая складка, пересекавшая высокий лоб, и хищный прищур