Вольдемар встал со стула и направился в единственную в квартире комнату, где за компьютерным столом усердно печатал Блюров.
– Коль, у тебя есть какие-нибудь пакетики, куда можно немножко кофе отсыпать?
– Я же сказал, что нету!
– А что ты делаешь?
– Да, статейку одну печатаю. Пришла одна идейка в голову. Хочу, чтобы завтра она вышла в газете.
– О чём статья?
– Потом узнаешь! – Огрызнулся Блюров. – Не мешай… Надо в течение часа отправить редактору, чтобы успели поставить в печать.
– О! – Взгляд Вольдемара узрел стоящий в углу комнаты принтер. – Коль, я у тебя возьму немного бумаги?
– Какой бумаги?
– Ну, из принтера.
– Зачем?
– Сделаю кулёк. Пересыпать туда кофе.
– Бери, бери… Не мешай мне! – Блюров терпеть не мог, когда отвлекали от работы. За жаренные факты и горячие новости, он был готов продать Родину, которая дала ему всё, но он это не особо ценил.
Вернувшись на кухню, Вольдемар увидел, как Семён наворачивает ложками кофейный порошок одновременно из двух банок.
– Э-э-э! Погодь, погодь! – Вольдемар вырвал у Семёна банку и отсыпал кофейные остатки в кулёк.
Семён активно запротестовал:
– Меня и так не вштыривает! Ты ещё тут со своими исследованиями!
– Ты погоди Семён, не переживай, – успокаивал Вольдемар. – Сейчас всё будет.
Вольдемар ненадолго отошёл в коридор и вернулся оттуда с небольшим целлофановым пакетиком. Чайной ложечкой зачерпнул оттуда немного порошка и со словами:
– Попробуй-ка вот это, – бросил зачерпнутый порошок в пустую кружку и залил водой. Тщательно всё перемешав, он протянул напиток Семёну.
В два глотка, Семён осушил содержимое кружки. Немного поморщившись, он переменился в лице, худощавое тело подверглось непроизвольной тряске. Семён упал на пол и нервно задёргался в конвульсиях.
– Ром! Ром! – Закричал Вольдемар. – Р-о-о-о-о!..
– Не ори, – прервал крик Вольдемара, подошедший на шум Блюров. – Я же просил мне не мешать! Чего ты орёшь?
– Коль, ему по ходу дела херово совсем.
Семён корчился на полу в припадке, порвал на себе клетчатую рубашку и брызжа слюной вцепился руками в ножку стола. Забитое яркими татуировками туловище дрожало, будто от озноба. Шея, спина, грудь, живот, руки, везде красовались загадочные иероглифы. Символы и узоры, мистически подёргивались в такт.
– Это для него нормально, – равнодушно сказал Блюров. – Сейчас через пару минут отпустит.
– А что это? Эпилепсия? – Спросил Вольдемар.
– Да нет, какая там эпилепсия! Так… Обычные наркотические припадки.
У Блюрова затрещал цикадами мобильник, звонила давняя подруга Карина Градусникова. Они познакомились, когда Блюров одно время учился на филфаке. Карина, будучи шестнадцатилетней девственницей, втюрилась в подонка Блюрова без остатка. Хитрый Блюров воспользовался чистой