Медицинское обследование я тоже прошел в полном объеме и получил заключение, что здоров и физически, и психически, годен для обучения в нормальной школе. Больше всех этому радовалась бабушка.
– Вот что значит родной воздух гор! Если бы мы тогда не послушались врачей и забрали Георгия домой, он был бы жив.
– Нет, Нана, Георгия мы не спасли бы. Его никто не спас бы, – с грустью ответила мама.
– О чем ты говоришь, девочка? Ты что-то новое узнала?
– Я практику проходила в той поликлинике, где Георгий стоял на учете. Мне удалось снять копию его истории болезни.
– И что там?
– Пока точно сказать не могу. Но, кажется, у него была лейкемия.
– Господи! Что это за страшная болезнь? Как мог заразиться ею наш Георгий и почему?
– Я пытаюсь разобраться. Лейкемия в настоящее время еще не изученное явление, и природу ее возникновения никто не описал подробно. Страшно то, что она уносит жизни людей независимо от времени и возраста.
Эти слова матери запали мне в душу. С детской необузданной фантазией моментально представил себе старую, горбатую старуху с огромным мешком за плечами, с клюкой-корягой в руке, нечто среднее между Бабой-ягой и старухой Изергиль.
Глава 3
Учеба в школе мне давалась легко. Письменные задания чаще всего я выполнял еще в классе, а устные запоминались во время внимательного прослушивания лекций учителя, объясняющего новый материал. Несмотря на то, что меня заставили заниматься музыкой («Каждый интеллигентный человек обязан отличить Вагнера от Шуберта», – говаривала бабушка), времени свободного было много. Бесцельно бить баклуши запрещалось, и я увлекся чтением. Вначале это были детские произведения, но постепенно книжный голод заставил пожирать всё, что было набрано шрифтом. Ежедневно читал от заголовка до последней точки все газеты, которые в огромном количестве приходили для мамы и бабушки, журналы – от «Мурзилки» до «Советского медика», книги, которые попадались под руку. Постепенно любопытство и потребность в чтиве завели в кабинет отца, строго хранимого мамой в том виде, в каком он остался на момент ухода папы из жизни.
Жили мы в большой светлой квартире, которая осталась нам от дедушки – командира авиационного полка, погибшего на войне. В ней и по сей день проживает мама. Дверь в папин кабинет всегда была закрыта, и только мама часто поздним вечером засиживалась там: выдавала полоска света из-под порожка да утром ее заплаканные глаза.
В классе четвертом, на зимних каникулах, когда бабушка уехала по делам в Сухуми, а мама