Но тут внезапно и тревожно
Запел у двери домофон.
Евгений встал на автомате,
Сигнал он выключить хотел,
Но на экране домофона
Лицо девичее узрел.
Иллюминация не очень
Была ночами у ворот,
Он рассмотрел лишь чёрны очи
И сжатый в напряженьи рот.
Но – что за очи это были!
И рот – какой это был рот!
Она на камеру смотрела,
Ждала, когда откроют вход.
Калитка скрипнула на петлях,
Шагнула девушка во двор
И вот уже через минуту
Из лифта вышла в коридор.
Те пять шагов, что отделяли
Её и Женю у двери,
Она прошла, как королева,
Которую на трон вели.
Искрился плащ, усыпан снегом,
Стучали звонко каблуки,
И на ходу она снимала
Перчатку влажную с руки.
Как в слоу-мо следил Евгений
За приближеньем стройных ног,
От бюста в такт шагам движений
Он взгляда отвести не мог.
Стройна, быстра, горда, высока,
Пряма спина и взгляд прямой —
Она уверенно, умело,
Надёжно двигала собой.
С неё Евгений удивился
И не промолвил ничего,
Когда она прошла в квартиру,
Лишь мельком глянув на него.
Остановившись возле входа
Чтоб всё пространство обозрить,
Она изволила и Жене
Слегка вниманье уделить.
«А где же Белкин?» – вопросила,
Картинно бровью поводя.
На что Евгений, без ироний,
Ответил честно: «Это я».
Вторая бровь поднялась к первой,
Секунду повисела там,
Потом они, уже совместно,
Вернулись медленно к глазам.
Красивы брови были, ровны,
И богомерзкий татуаж
Под ними не поганил кожу
Как часто в век бывает наш.
Следил Евгений неотрывно
За этою игрой бровей,
А девушка, снимая шляпку,
Сказала: «Мне бы повзрослей».
Евгений вспыхнул. Он немало
Был уязвлён за возраст свой.
Она ж, реакцию заметив,
Сочла уместней тон простой.
И улыбнулась. Засверкали
Её глазища в поллица
И Жене руку протянула
Без обручального кольца:
«Простите, право же, за шутку.
Но, в самом деле, Белкин тот,
Что здесь меня встречал, бывало,
Был старше вас, и не на год».
«Евгений. Я его племянник», —
Он улыбнулся ей в ответ,
Хоть понимал, что для улыбок,
Вообще, и повода-то нет.
И тут девица рассмеялась,
Легко и просто, от души:
«О, мне бы надо догадаться —
Вы оба чудно хороши!
И этот лоб, и эти скулы,
Один в один – ни дать, ни взять!
Тут