к процессии. «Омиэль, где же ты был? Три сотни ангелов было брошено в забвение, ибо они усомнились в Творце! Нам не хватало твоего голоса. Но раз ты пришёл, то присоединяйся» – промолвил совет из состоявший из шестидесяти одной власти. В широкий зал с превосходной акустикой был приглашён следующий ангел, усомнившийся в своём Создателе. «Почему ты усомнился в Создателе?» – спросил совет. «Почему вы до сих пор не усомнились в нём?» – ответил вопросом на вопрос ангел. «Разве мы можем усомниться в том, кто создал нас? Он нас питает, оберегает и любит. Он даровал нам власть, почёт и славу среди людей и ангелов. Все Его дела благи, посмотри же и одумайся, отступник!» – ответил совет, желая переубедить отступника. «Ежели как вы говорите, Создатель даровал нам жизнь, то сие делает его истинным? Послушайте меня, почитаемые. Если мать родила ребёнка, то от этого она становится хорошей матерью? Или же, если хозяин приютил у себя живность, любил и лелеял её, а потом заколол, то делает ли это хозяина благочестивым? Братья мои, мы все подобны живности, которая ждёт жертвенного часа. Потому я говорю вам, чтобы вы раскаялись (μετάνοια – „изменение мыслей“) обратив свой взор в Вышину!» – так говорил ангел с полной уверенностью своей правоты. «Оправдать ангела!» – воскликнул голос из противоположной стороны трибуны, на которых располагается совет. Но в этот раз там никого не было. «Кто посмел богохульствовать?» – спросил совет. «Это Кламорис» – сказал Омиэль и указал пальцем на него. «Как он появился здесь? Он не имеет доступа к совету!» – в ярости произнёс одна из властей. «Разве вы забыли кто он? Ему дозволено находиться везде где пожелает. Весь мiр в его руках» – произнёс Омиэль. Совет не стал терпеть его присутствие, потому попросил стражу выпроводить его вон из зала заседания. Ангела осудили на забвение, также как и четыреста пятьдесят пять следующих.
По окончанию суда, Омиэль вышел из нерукотворного здания и обратил свой взор на близ находящиеся великолепные сияющие площади, украшенные божественными цветами поразительных раскрасок. Рядом с ними стоял Кламорис, выслушивая от ангелов и их прислуг слова проклятия в свой адрес. Омиэль подошёл к толпе и приказал заниматься своими делами, а не тратить время в пустую. Власть посмотрела на Кламориса: он сорвал цветок, вдыхая его запах. «Прекрасное творение» – сказал Кламорис – «Жаль, что оно подобно пеплу» и цветок в его руке стал прахом. «Зачем ты пришёл?» – спросил Омиэль. «Доколе вопрошать меня будешь, Омиэль? Я волен являться с причиной и без неё, ибо Дух дышит где хочет» – спокойно произнёс Кламорис. «Дышишь до тех пор, пока Творец не отправит тебя в забвение вместе с другими отступниками» – возразил Омиэль. «Творец, Творец… Я – суд Творцу!» – красноречиво произнёс Кламорис, посмотрев перед собой в глубину творения. «Есть вещи, о которых знает лишь Он один» – и растворился в эфире. Омиэль ненадолго задумался, а после отринул от себя все уловки Кламориса-лукавого.
Власть
