На гастролях Чувылкин возмущался качеством гостиниц и в голос кричал, что не желает жить в одном номере с коллегой по группе. Иногда ему вторил Илья. Селились не в шикарных гостиницах. Ивану нравились длинные коридоры с такими, казалось бы, банальными деревянными дверями, обычные завтраки, состоящие из зеленого горошка и сосисок, а Чувылкину, по-видимому, требовался исключительно уровень сервиса пятизвездочного отеля.
Иван постоянно невольно занимался наблюдением за Диной. Как-то он поймал себя на том, что его мучает тот факт, что Дина и Антон поселяются в одном номере. И хоть это закономерно для мужа и жены, но Иван ничего не мог поделать со своей ревностью. Иногда ему хотелось, едва обосновавшись на новом месте, идти и узнавать, как там Дина, что сейчас происходит в ее жизни, и ему казалось обидным и он впадал в настоящее отчаяние, когда подходил к закрытой двери их с Антоном номера. И ничто не могло ему дать еще хоть пять минут созерцать объект своего интереса.
Как-то Иван сделался невольным свидетелем и даже участником скандала между Диной и Антоном. В тот вечер он так же, как и в предыдущий, прохаживался по длинному, совсем еще советскому коридору гостиницы.
Он услышал крики из-за закрытой двери номера Дины и Антона.
– Ты спала с ним? – орал Антон.
Дина молчала.
Дверь открылась. Певица быстрым шагом вышла в коридор, Антон выскочил вслед за ней.
– Я знаю, ты с ним спала! – опять выкрикнул Антон. – Вы исчезали на два часа! Ты вернулась и сразу легла спать.
– Ты – псих! – Дина отвечала спокойно. – У меня просто нет сил с кем-то спать, мы же вчера весь вечер репетировали.
– Нет сил! Сил у тебя как у лошади! Оправдываешься, значит, не права – правило такое! Сука!
Последнее слово явило вспышку в голове Ивана.
Иван поспешно вмешался в семейный конфликт. Он не мог поступить иначе.
– Как ты можешь так говорить! Немедленно извинись! – начал он.
Антон повернулся.
– Заступничек нашелся! – зашипел он. И в следующий момент музыканты сцепились.
Антон ударил Ивана первым. Ивана пошатнуло, но он тут же неумело ответил Антону. Следующий удар его был увереннее и остановил пыл Дининого мужа. Было видно, тому расхотелось драться.
У Ивана была рассечена губа, и кровь попала ему на рубашку.
В тот вечер, после драки, Иван уже собирался ложиться спать,