– Чудо не чудо… а что-то вроде… – растерянно произнес Федор Иванович и шагнул во тьму.
– Да не таскайтесь вы туда! – раздраженно предупредил Аким Морев. – Еще вас потеряем, тогда совсем по-волчьи завоем.
Из котлована послышался гул мотора, затем свет фар ударил так высоко в небо, точно машина стала на попа, и тут же свет опустился, заливая ярчайшим блеском «газик», путников, засевших в степи без бензина.
– О-ох, – со стоном вырвалось у академика.
Он еще что-то хотел сказать, потому и вскинул правую руку, но около него уже остановилась старая, давнишнего выпуска легковая машина «ЗИС». Она дребезжала, хрипела, поскрипывала. Крылья у нее залатаны вкось и вкривь, – вот почему своим видом она напоминала солдата, который выдержал десятки героических боев под командой самого Суворова.
Следом за «ЗИСом» остановилась и грузовая.
Из легковой вышел человек лет под тридцать, подвижный, быстрый на ногу, и, глянув на людей у костра, с украинским акцентом проговорил:
– Шо вы тут палите? Аж небу жарко. Едем мимо, глядим, палят и палят, стало быть, беда. Ну, шо вы? Отвечайте, как на духу. А то – повернем и до свидания – прощай. Я директор Степного совхоза, Иван Андреевич Любченко. – Познакомившись с академиком и Акимом Моревым, он словоохотливо продолжал: – Рискованно, рискованно поступаете, – говорил он, внимательно рассматривая Ивана Евдокимовича. – А вы, значит, академик Бахарев! Слыхивали… одним ухом… и то краешком, о таком академике, – и неожиданно громко рассмеялся. – Слыхивали, Иван Евдокимович. Ой, как слыхивали. Ну-ка, дайте я еще раз пожму руку. Ух, рад-то как я, Иван Евдокимович. Значит, в наши края решились понаведаться? Давно вас не было. А мы тут – ваши продолжатели… куем помаленьку победу. Петрарко, – закричал он. – Давай, что у нас имеется там такое… чтобы пожевать и запить. Шофера Петраркой зовем, – снова обратился он к академику. – Он по паспорту Петр Алексеевич Вертихвост. Некрасиво – Вертихвост. Так мы его еще величаем Петр Великий номер два. Петр Великий второй – громко и не соответствует истине, а Петр Великий номер два – в точку.
Из грузовой машины выбрался шофер громадного роста: не становясь на подножку, он запустил руки в кузов грузовой машины и выволок оттуда рюкзак, чем-то доверху набитый, одновременно достал препорядочный чемодан и все это поднес к костру, будто две пуховые подушки.
– Вот он какой у нас. Видите, Иван Евдокимович? Иногда критикуешь его за что-нибудь, а он висит над тобой, точно скала. Говоришь: сядь, Петро, а то до твоего уха слова мои не долетят.
– А бензинчик? Бензинчику бы, – спросил Федор Иванович.
Любченко посмотрел на него и, выкладывая из рюкзака на траву закуски, сказал:
– Сто рубликов за литр – согласен? Нет? Беги в другую колонку. Она рядом, всего каких-нибудь двести километров. Прижмем, Петр Великий номер два?
– Эдак! Прижмем, – забасил тот и, поперхнувшись, еще гаркнул: – Так их, Иван