Записки промысловика. Владимир Беляков

разворошенный «собачий» муравейник, он менял тактику и начинал спуски с другой стороны избы, которая окнами выходила на залив. Там снегу было под самую крышу, и ринувшиеся туда собаки проваливались по макушку, а щенки вообще терялись в снежной насыпи. Это ворону доставляло особенное удовольствие. Позабавившись, он прекращал игру и с любопытством наблюдал, как собаки по уши в снегу возвращались на двор. Потом, чтобы разрядить обстановку, летел к прогонам с сетями и там расхаживал по снежному насту внимательно наблюдая, как ребята проверяют сети. Иногда подходил очень близко, стараясь заглянуть в проверочную лунку, и, конечно, всегда получал презент в виде рыбы.

      – Откупаться надо. Рабочий контроль прилетел, – шутил Вадим.

      Ворон – это уникальная, неповторимая, загадочная и очень умная птица-одиночка, в тундре встречается редко. Эти птицы не собираются стаями, как их сородичи вороны, которые, как правило, живут и промышляют вблизи населенных пунктов, облюбовав себе районы мусорных отвалов, оккупированных неисчислимым количеством чаек.

      Мы уже привыкли к разным проделкам этой хитрой птицы. Каждое утро, просыпаясь, мы включали телевизор и, собираясь на работу, слушали и смотрели последние новости, произошедшие в стране и мире. Как ворон догадался, что может помешать нам смотреть передачи, мы не знали, но прилетая утром, он уже садился не на крышу избы, а на телевизионную антенну и начинал ее раскачивать. На экране телевизора появлялись помехи, исчезал звук.

      – Вадим! – кричали мы. – Иди кормить своего беспредельщика. Не даст же новости посмотреть.

      И если на крыльцо раньше Вадима выходил кто-то из нас, ворон начинал нервничать, возмущенно кричать и устраивал просто пляски на антенне.

      Однажды мы стали свидетелями очень забавной картины. Ворон, сидя на засолке, увидел, как на тропе появился Шкалик, следом за которым бежал Прошка. Он тут же покинул свое место и низко пролетел над прогуливающейся парочкой. Громко хлопая крыльями, опустился на тропинку и вразвалочку побрел следом за ними. Пройдя несколько метров, он клювом стал хватать кота за хвост. Прошка резко оборачивался, ворон замирал, поднимал голову вверх и уставившись в небо открывал клюв. Потом опять семенили по тропинке, а ворон продолжал дергать кота за хвост. Прошке это надоело. На спине устрашающе вздыбилась шерсть, и боком, выгнув спину, он начал приближаться к незваному и назойливому попутчику. Ворон запрокинув голову вверх, открыл клюв, закатил под лоб глаза и, как бы не замечая кота, вновь уставился в небо. Прошка в нерешительности остановился, тогда на выручку другу поспешил Шкалик и бросился прогонять навязчивую птицу. Ворон, обидевшись, каркнул, поднялся вверх и, пролетев несколько метров, штопором упал в снег рядом с тропинкой, распустив одно крыло, прихрамывая, стал перебирать лапами. Шкалик опять кинулся к ворону, спугнул, и тот, часто взмахивая крыльями, пролетев не более метра, вновь,