Я впал в ступор, как будто вместе с жизнью товарищей из меня ушла моя собственная жизнь. Кажется, я что-то говорил и плакал, склонившись над импровизированной могильной плитой, а когда пришел, наконец, в себя, никого рядом с собой не обнаружил. Старик и его односельчане исчезли, словно растворились, и унесли с собой все корзины с камнями.
Я невольно поежился, вспомнив висевшее на суку тело. Если эти вьетнамские крестьяне связаны с партизанами, а покойный Нудс был убежден, что они все с ними связаны, то, похоже, нас с радистом ожидает незавидная участь.
Глава четвертая
Весь покрытый пылью, страшный, голодный и уставший, я поднялся на колокольню. Джунгли окрасились в алый цвет утренней зари, я разбудил радиста, он спал как младенец, тихо посапывая и причмокивая, словно во сне сосал соску. Вот так он охранял рацию и оружие, пока я надрывался внизу!
– В эфир не выходил?
– Нет, сэр.
– Точно?
– Говорю вам, сэр! Если бы я даже вышел в эфир, то все равно не смог бы ничего передать, я не знаю условный шифр на эвакуацию нашей группы.
Я снисходительно похлопал его по плечу.
– Эх, парень! Если бы люди, подталкиваемые страхом, не делали глупостей, то мы давно жили бы в раю.
– Говорю вам, сэр…
– Ладно, ладно, верю.
– Что с ребятами, сэр?
– Они все погибли.
У радиста вытянулось лицо.
– Как так, сэр?
– Надеюсь, ты не будешь распускать нюни? Нам с тобой следует срочно убираться отсюда.
– Известие ужасное, сержант, сэр, но я не буду плакать, обещаю, сэр.
– Хорошо, включай рацию, выходи на волну.
Он, кусая губы от волнения, надел наушники, включил рацию и нашел нашу волну.
– Позывной, сэр?
– Джерри.
– Пароль?
– Орлы гибнут в вышине.
– Есть, сэр, передаю, сэр!
Сверившись по карте, я указал координаты, он принялся отстукивать буквы и цифры в эфир, и вдруг дрогнул всем телом, уронил голову и завалился набок, а снаружи щелкнул звук винтовочного выстрела. Пуля, похоже, влетела сквозь проем в полуразрушенной стене колокольни и попала ему в голову. Я инстинктивно подался в угол, там светлел узкий оконный проем, и в эту секунду вторая пуля, противно взвизгнув, чиркнула по каменной кладке и тупым мощным ударом в грудь опрокинула меня навзничь. Сокрушительный удар оглушил, но сознание я не потерял, и увидел, как третья пуля точно угодила в корпус рации, и она, жалобно пискнув, вышла из строя. Стреляли с возвышенного места, иначе стрелок просто не смог бы увидеть нас в проломе стены.
Я подобрался к радисту и нащупал его пульс. Он был мертв.
Выглянуть в боковое окно и определить, что единственной подходящей точкой для огня могло служить лишь дерево с густой кроной, возвышавшееся