– А почему колдун не смог околдовать его? Я никогда не слышал, чтобы кто-то из простых смертных мог противостоять магическому шару.
– Спроси чего полегче, – поставил на маленький деревянный отполированный и покрытый лаком столик пустой бокал Лаар Бост. – Или сам его спроси. Если он ответит, конечно. Впрочем, скорее всего, ответит, и я даже могу предположить что.
– И что же, по-твоему, он ответит?
– Он скажет тебе, что это заслуга не его, а всемогущего Яра, который защитил его от колдуна.
– Но я не слышал, чтобы служители всемогущего Яра, да пребудет он всегда с нами, – не согласился Жокит, тоже допив вино и поставив свой бокал рядом с бокалом Лаара, – могли противостоять колдунам. Колдуны обладают страшной силой, никто не может им противиться. Недаром их все боятся, даже правители областей и сам король.
– Да не знаю я, – развёл руками Лаар, – говорю же, у него спросить надо. Сам ломаю голову над этой загадкой. Может быть, он сам колдун.
И, вот, сейчас, сидя за пиршественным столом, Лаар украдкой наблюдал за Берком Оло, пытаясь разгадать эту загадку.
А служитель многоликого Яра Берк Оло, он же по совместительству оруженосец ясного Боста, сидел по левую руку от хозяйки замка – яснетты Уйлы Конт-Соэв. Берк сидел как почетный гость хозяина, одетый в свою скромную куртку, из-под которой виднелся кусочек тонкой лёгкой кольчуги. На поясе у него висел неизменный меч, с которым он, похоже не расставался, и длинный саринарский кинжал, позаимствованный у ясного Боло в качестве трофея. Берк беззаботно шутил с яснеттой, коротко отвечал на вопросы соседей по столу и наслаждался вином и едой.
Слева от него расположились четверо воинов вместе со своим начальником Риктом, которые участвовали в походе на крепость Ксор, а напротив другие приглашенные на обед защитники замка Абтон. За этим обедом, на длинный стол из потемневшего от времени камня, с полустёршимися изображениями диковинных зверей и птиц, не скупясь, подали самые лучшие кушанья, а из подвалов достали самое старое вино из неприкосновенного запаса Соэвов. Лоснящиеся от сока, запеченные в углях, на медных тарелках лежали семь разновидностей диких птиц, а зажаренные на вертелах молоденькие кабанчики, украшенные зеленью, возлежали на фигурных блюдах из серебра. Между блюдами стояли бутыли тёмного стекла с исткорскими и астрильскими