Но долго гадать не приходится – сестра замечает, что я пришла в себя, и трогает мужчину за рукав. Тот ловит её взгляд и оборачивается.
А я в это время вижу того, с кем они разговаривали: чёрные кудри на высоком лбу, безмятежный взгляд голубых глаз, незабываемая ямочка на подбородке. Тоже в больничной форме. Понимаю, почему меня все покинули – сын градоначальника в приоритете.
Что он здесь делает? Да ещё в общей палате. С виду здоров, только бледен.
Не успеваю развить мысль – врач с вежливой улыбкой подходит ко мне, интересуется самочувствием. Теперь ажиотаж возле моей койки: медсестра берёт кровь на анализ, мерит температуру, доктор проверяет реакции, смотрит глаза и уши.
– Доктор, почему я упала в обморок?
– Элия, я пока не могу сказать точно, – мужчина отвечает уклончиво, – нужно провести обследование. Может, вы переутомились?
– Не думаю, самый обычный день. Я потеряла сознание, когда вдохнула газ. Он пах чем-то сладким.
Реплика привлекает всеобщее внимание: медсестра поднимает голову, Нио тоже поворачивается ко мне.
– Невозможно, дорогая, у газа нет запаха, – улыбается мне женщина и смотрит с сочувствием, будто у меня что-то с головой.
Может, и правда рецепторы повредились? Ведь я и сама знаю, что газ не пахнет.
– Не волнуйтесь, мы обязательно узнаем причину такой реакции, – врач что-то отмечает в электронном скетчпа́де, и я непроизвольно вытягиваю шею, чтобы посмотреть. Успеваю заметить своё фото и заполненные строки медкарты, когда он опускает устройство. – Не будем откладывать, запущу аппарат и приглашу вас, – они с сестрой покидают палату.
Тишина обволакивает, вяжет слух. Пока говорила с врачом, не смотрела на Нио, а стоило остаться наедине – ощутила неловкость. Сегодняшняя встреча встаёт перед глазами. Видеться дважды за сутки – не слишком ли часто? Мне извиниться или сделать вид, что не узнала главного конструктора? Пока размышляю, он первый обращается ко мне:
– Тебя зовут Элия? – Наверное, услышал имя. Я киваю. – Это не больно.
Я слишком удивлена, чтобы ответить. Хлопаю глазами как кукла. Наверное, я смешная, потому что мужчина улыбается и поясняет:
– Процедура, о которой говорил доктор – это томограмма и рентген в разных проекциях. Резать не будут, не бойся.
Несложно догадаться, что мне страшно, да? Врач ничего не объяснил, в больницах мне некомфортно, а после слов Миллрэта становится спокойнее.
– Спасибо, Нио, – нет смысла скрывать, что знаю его.
Он улыбается шире, и моя хмурость тоже разглаживается. Становлюсь смелее. Запоздало вспоминаю о том, как выгляжу, и приглаживаю