– Вы? Не знал, что вы умеете.
– Вот как? – не слишком вежливо ответил Николас.
У Родерика блеснули глаза, но он лишь спокойно предложил:
– Может, мне лучше пойти первым?
И так же быстро, как Родри, но более плавно исчез. Николас, повернувшись ко мне спиной, следил за ним, а я сидела, съежившись, на своем мокром камне. Потом снизу раздался крик, и Николас тоже ухватился за веревку и начал спуск.
Ожидавшие рядом с нами мужчины подошли к краю ущелья, вглядываясь в гулкую бездну, и вновь их охватило дурное предчувствие, что худшие их страхи подтвердились. Я встала и пошла к ним.
Почти в ту же секунду снизу раздался крик – бессловесный крик, смысл которого был тем не менее ужасно понятным. Я рванулась вперед и почувствовала, как большая рука Дугала Макри схватила меня за плечо.
– Спокойно!
– Он их нашел! – закричала я.
– Да, вероятно.
Майор Персимон, стоя на коленях, склонился над обрывом; там продолжали обмениваться криками, которые ветер уносил в пустоту. Потом группа мужчин перешла от состояния неподвижности к быстрым и профессиональным действиям. Двое спасателей приготовились спускаться, остальные на огромной скорости бросились вниз по осыпи.
– Куда они бегут?
– За носилками, – ответил Дугал.
Надежда умирает последней. Моя страстная надежда, мое невежество сделали меня глухой к его интонации и восклицаниям остальных. Нетерпеливо вырвавшись из его хватки, я бросилась к краю ущелья.
– Носилки? Они живы? Могли они остаться в живых?
И тут я увидела то, что происходило на дне ущелья. Бигл и Николас, медленно ступая по опасным плитам, образовывавшим воронку у воды, что-то несли. Я уже не сомневалась в том, что они нашли за бахромой водопада… Я и забыла, что мертвый коченеет, съежившись в последнюю предсмертную минуту. Он становится подобен гротескной статуе, вырезанной из дерева. Флотские брюки и голубой свитер, ставшие от грязи и влаги почти черными, грязные желтые перчатки на кошмарно искривленных пальцах… Мэрион Брэдфорд. Но это была уже не Мэрион Брэдфорд; это была отвратительная деревянная кукла, которую держали люди, кукла, чья голова болталась на поникшей шее…
Я медленно вернулась к своему камню и села, уставившись на свои ноги.
Даже когда принесли носилки, я не шевельнулась. Заняться мне было нечем, и все-таки я решила не возвращаться в отель… да и Альма Корриган не выказывала желания уйти. Поэтому я оставалась сидеть, упорно курила и смотрела не в ущелье, а на серый горный склон, а откуда-то снизу было слышно, как идет спасательная операция, которая перестала быть спасательной. Скрип и шорох веревки; тихое бормотание на гэльском; напряженное ворчание; зов Родерика, искаженный и далекий; крик Бигла; восклицание где-то вблизи майора Персимона: «Что? О господи!»; снова непонятная гэльская речь неподалеку – на сей раз столь взволнованная, что я непроизвольно пошевелилась и огляделась