Шаг в Безмолвие. Элина Лисовская

удалившееся войско.

      – Они же не бросят нас здесь? – робко спросила Солан у Зелии. Жрица только усмехнулась:

      – Разумеется, нет, до тех пор, пока ты нужна Искандеру. К тому же скоро стемнеет и царь прикажет ставить шатры. Людям и лошадям нужен отдых.

      Царевна закусила губу: ей еще ни разу в жизни не приходилось ночевать посреди степи без привычных удобств, соответствующих ее положению, и в окружении такого количества мужчин. Хорошо если они будут просто охранять ее сон, а не вздумают под покровом темноты пробраться в шатер.

      «Надо попросить Герику лечь рядом, – подумала девушка. – А остальные жрицы пусть лягут у входа и сторожат, сменяя друг друга».

      Где-то вдалеке послышался протяжный зов походного горна.

      – Я же говорила, – усмехнулась Зелия. – Сейчас начнут разжигать костры, а потом приедут за нами.

      Царь расщедрился лишь одну лошадь – тягловую, непонятной масти и с виду еще более спокойную, чем оставленный в храме мерин. Но зато к ней прилагалась небольшая открытая повозка. Правда, свободного места в повозке было совсем мало: все было занято необходимой отряду провизией, снаряжением и питьевой водой.

      – Царевна и жрица пусть сядут с краю, – распорядился возница, сопровождавший ценный груз. – Остальные дойдут пешком.

      – И на том спасибо, – буркнула Тайлин, помогая мелье залезть в повозку. Солан кое-как забралась сама. Возница, не дожидаясь, пока они устроятся поудобнее, громко цокнул языком, и конь, опустив голову, не спеша направился туда, где один за другим вспыхивали походные костры.

      Герика молча смотрела перед собой. Боль в ногах постепенно затихла, и теперь девушка чувствовала себя уставшей и разбитой. Великая Тривия, кто бы мог подумать, что этот день закончится именно так!

      Она попыталась хорошенько обдумать свое положение, но, видимо, от бессилия, мысли ее расплывались и путались. Ах, если бы она могла поговорить с Солан или с Зелией, поделиться тем, что творилось у нее на душе! После таких разговоров становилось легче, чувства успокаивались, мысли переставали ускользать. Безмолвие же давило на нее с такой силой, что Герике хотелось зарыдать в голос, благо послушание это не запрещало. Но нет, только не здесь и не сейчас.

      Она повернулась и увидела поникшие плечи сидящей рядом царевны. Угораздило же Солан оказаться тем камешком, что срывает лавину событий! Впрочем, Герика на нее не сердилась: на все, как известно, воля Богини. Но если дальнейшая участь Солан была более-менее понятной, как и доля жриц-воительниц, то собственная судьба для Герики оставалась совершенно неясной. Словам северянина она, разумеется, не поверила и решила, что он просто пошутил, желая припугнуть ее. Глупец! Она – Посвященная, мелья Великой Тривии, и кроме того…