– Уф, – шумно вздохнул он. – Хотите выпить? Кола в той бутылке, видите?
– Вижу, – сказал Беркович. – Но вы не ответили на мой вопрос: можете ли вы доказать, что после часа ночи и до утра находились здесь? Вы понимаете, что вас могут обвинить…
– Чушь! – воскликнул Кабира, раскачиваясь в кресле. Он уже вполне пришел в себя и, похоже, разговор с сержантом даже начал доставлять ему удовольствие. – Я был дома и легко вам это докажу. Я наблюдал за метеорами, вот что я делал ночью!
– За метеорами? – удивился Беркович.
– За метеорами! – повторил Кабира. – Вы не знаете? Сегодня ночью прошел метеорный дождь, об этом же все газеты писали! Я человек романтического склада, поэтому после работы заехал к Арону, отдал деньги и поспешил домой. Поднялся сюда и до трех часов следил за метеорами. А потом пошел спать. Могу доказать, нет проблемы! Я фотографировал небо своим «поляроидом». Ни черта, конечно, не получилось, я думал, что смогу сфотографировать след метеора, но выдержка, должно быть, слишком мала… Но время! На фотографии ведь отпечатывается дата и время съемки! Вон там посмотрите, сержант, на журнальном столике.
Беркович взял в руки стопку фотографий. «Поляроид», о котором говорил Кабира, лежал здесь же. Да… Неизвестно, каким Кабира был музыкантом, но фотограф из него был никудышним. Чернота, только на двух снимках из восьми виден был бледный, явно не пропечатанный, серп луны. Но время отмечено – это факт. Беркович перебрал фотографии – первая была сделана в час тридцать две минуты, последняя, восьмая, в два часа двадцать девять минут. Что ж, если так, то Кабира действительно никак не мог оказаться в два часа семь минут в коттедже Зюсса… Надежное алиби.
«Слишком надежное», – подумал Беркович. Он взял в руки фотоаппарат и сверил числа в окошечке с временем на своих часах. Разница составила одну минуту. Значит, Кабира не соврал, и в два часа он был здесь, пялился в небо и…
– Надежное алиби, – сказал Беркович. – Вы позволите изъять аппарат и фотографии, их нужно будет использовать в качестве вещественных доказательств. Сейчас я составлю протокол…
– Пожалуйста, – величественно кивнул Кабира. – Я честный человек, мне нечего скрывать…
– Его честность, – сказал сержант Беркович инспектору Хутиэли полчаса спустя, – с самого начала вызывала сомнения. Слишком уж он играл на публику. Когда я увидел фотографии, то не сразу понял… Видите ли, инспектор, он подвел электронный таймер фотоаппарата на два