Довольно скоро Циля стала вторгаться на кухню. Мыла посуду, наводила порядок в холодильнике, прибиралась немного на кухонном столе и плите, насколько это было возможно в хаосе строительства. Возражения Наума она не слушала: «Да бросьте вы, идите уже и работайте».
Наум опасался, что необходимость общаться с Цилей не только во время обеда помешает его работе. Нельзя же невежливо бросить человека, так бескорыстно ухаживающего за ним. Напрасно волновался. Циля решила проблему просто. Куда бы ни перемещался Наум, за ним следом с пластмассовым стулом перебиралась его гостья, усаживалась вблизи и неспешно продолжала беседу. То есть говорила она, а Наум время от времени должен был вставлять «да», или «ага», или что-то в этом роде. Совсем необременительно. И содержание бесед тоже не требовало больших умственных усилий. Кроме регулярных упоминаний о муже, который был хорошим человеком, хоть и намного старше ее, обсуждалось ужасное нежелание сына жениться. Перемывались косточки подругам, которых она все-таки любит, несмотря на их многочисленные недостатки. И вслед за этим плавный переход к неизменной теме: мужчина не должен быть один и женщина не должна быть одна. А уж такая симпатичная, как она, тем более. Все ее подруги так говорят. В качестве иллюстрации часто приводились примеры из сериалов, которых Наум, естественно, не видел.
Цилину беседу Наум слушал вполуха, без малейшего раздражения, – всё равно это было лучше, чем время от времени слышать свой надоевший ворчливый голос, в очередной раз высказывающий недовольство. Но конец разговора его обычно расстраивал. В конце Циля обязательно предпринимала наступление на заокеанскую Нюмину семью и делала это изобретательно. От души.
– Вы, конечно, молодец. Держитесь. Я вообще не понимаю, как можно было бросить такого мужчину на произвол – судьбы. В таком возрасте.
Наум не выдерживал:
– Циля, вы извините, никто не бросал. Я же говорил. Любая мать должна помочь ребенку. Вы же тоже…
– Сколько ему лет? Ее сыну?
– Тридцать один.
– А вам?
Наум промолчал. Он так и не научился называть свой возраст. Не из-за кокетства. Произнесенные вслух цифры пугали его самого. Циля, впрочем, и не ждала ответа.
– Так какому ребенку надо помочь? Вам или ему? Пока не поздно?
Она позволяла себе не церемониться.
Или, рассказывая с искренним сочувствием о том, как взрослые дети безобразно относятся к ее соседке, она тут же добавляла:
– И это родные дети. Чего же вы хотите от вашего неродного? Чему удивляться?
Или еще такой вариант:
– Я не хочу ни на кого намекать, – конечно, верить в людей надо, но не зря в Книге сказано, что, единожды предавши…
Прямо под дых.
Не слишком обращая внимание