– Ты обиделся? – спросила она.
– Нет, что ты, – спокойно ответил он.
И еще подумал: «А „завтра“ уже не будет. Жить с женщиной и не желать ее – боже, какое убожество и наказание!»
Утром, когда они сели завтракать, он сказал:
– Слушай, Оль! Я, наверное, уйду. – И добавил: – Думаю, никто не расстроится и волноваться за мою судьбу не будет.
Ольга пила кофе и глаз на него не поднимала.
– Ну, если ты решил… – тихо сказала она. – Думаю, уговаривать тебя нет смысла.
Он кивнул.
– Точно, нет. – И вышел из-за стола, не забыв поблагодарить за вкусный завтрак.
Пока он собирал свои нехитрые пожитки, жена топталась на кухне.
– Я пошел, – крикнул он, отпирая входную дверь. – Ключи оставляю на комоде.
Ольга вышла из кухни, печально посмотрела на него и сказала:
– Пока. Звони, если что.
– Если что, – кивнул он и вышел на лестничную клетку.
Выйдя на улицу, душную, не успевшую остыть даже после ночи, он остановился, глубоко вздохнул и почувствовал такое невыразимое облегчение… Немножко похожее на счастье.
Он приходил к дочке каждую субботу – на пару часов. Встречали его тепло и всегда предлагали обед или чай. Он видел, что облегчение от его ухода посещало всех членов семьи. И даже, пожалуй, вызвало – впервые! – ничем не объяснимую симпатию.
Ольга чмокала его в щеку и куда-то торопилась. А через полтора года вышла замуж – за какого-то отцовского коллегу. Муж был приезжий, свердловчанин, ученый муж в бифокальных очках и при окладистой «поповской» бороде. Смешной чувак, в общем. Он горячо жал приходящему отцу руку и предлагал «располагаться поудобнее». И еще очень смущался, когда Ксюша путалась и называла его папой – при родном отце.
Кстати, смущались от этого все – и бывшие тесть с тещей, и сама Ольга. А ему было до фонаря – ну, папа так папа. Что ребенку морочить голову? С кем живет, тот и папа. Кто растит, тот и отец. И вскоре Ксюша начала называть его Андреем.
Уйдя от Ольги, Андрей снял у знакомых, уезжавших в Монголию, однокомнатную квартирку в Беляево. За сущие копейки – квартплата и еще что-то совсем символическое.
Он думал, что вот сейчас, вновь обретя неограниченную свободу, пустится во все тяжкие. Ан нет. «Тяжкие» остались в прошлом. Совсем не хотелось этих «тяжких». Да и все это было так скучно и так неинтересно, что от тоски просто сводило скулы. К тому же – обременительно, да и годы не те – тридцать три, знаете ли… Пора и о душе подумать.
Вот тогда появилась эта девочка, Марина. Двадцать лет. Студентка. Живет с мамой и собакой Тихоном, пушистой дворнягой среднего роста и очень буйного нрава.
Они и познакомились на улице – этот самый буйный Тихон сорвался с поводка и бросился на проезжую часть. Девушка закричала, а Андрей ловко наступил ногой на поводок и этим Тихона урезонил.
Они пару раз сходили в кино, погуляли по улице, посидели в кафе, и Марина пришла к нему.
В ту