Подпись: Питер Блок
Ниже, уже другой рукой, было дописано следующее:
“Я, д-р Коннор Прим, успешно провел операцию эсприд над Питером Блоком. Состояние незаметности продлится ровно тридцать суток”.
Подпись: Коннор Прим
– Как жаль, что я не могу увидеть тебя, – печально промолвил старик, уставив невидящий взор в зеркало перед собой.
– Не стоит жалеть об этом понапрасну, мой дорогой друг! – воскликнул Питер и бросился в пляс. – Обладай ты даже зрением молодого юноши, ты бы не смог меня разглядеть! Меня никто сейчас не сможет увидеть – даже твой всемогущий Хэйл!
Казалось, что его никто теперь не сможет остановить. Он продолжал скакать перед зеркалами, плясать и подпрыгивать, разводить руки в стороны и сводить их вместе – все понапрасну! Зеркало устало принимать образы Питера и просто отказывалось это делать! Доктор Коннор Прим совершил настоящее чудо!
Питер простился со стариком и зашел в зеркальную кабину лифта. На нем было только две кнопки: “Застенье” и “Либерталия”. “Застенье” – выходит, старик мог бы покинуть свою обитель в любое мгновение, захоти он этого? Видимо, это его выбор. С замирающим сердцем Питер нажал на вторую кнопку, хлынул красный свет, подсвечивая буквы, и лифт тронулся. Но как только он отошел от панели, пол начал пропадать из-под ног, а мир стал сжиматься. Голова загудела, мысли вновь стали путаться…
4. Светящийся город
…Снова кошмарный сон поглотил его с головой. Он бежал и никак не мог остановиться; голова была похожа на разоренное гнездо, в котором не осталось никаких мыслей. Люди бежали за ним, а он – от них, все дальше, вперед, по белоснежным коридорам, обложенным плиткой… Что-то постоянно ускользало от него, он не мог его схватить, он не мог почувствовать свои руки, словно это уже был и не он вовсе, а грубая кукла… Крики отражались от стен, оглушая, усыпляя…
– Добро пожаловать в Город Свободы!
Вновь все пропало, словно и не было кошмарного сна. Как он был рад этому чудесному избавлению! Там, в этих ужасах на обратной стороне своего разума он словно переставал быть собой, куда-то мчась и от кого-то удирая. Еще и эти белоснежные стены, в которых заблуждался взор, не позволяя зацепиться хоть за что-то. Почему ему постоянно снится один и тот же сон?
Он встал с пола – слава богу, не зеркального – держась за голову, хоть она уже и не болела. Перед глазами встал экран, неведомо как возникший на зеркальной стене; с экрана на Питера – а вернее, на то место, где стоял Питер, ведь он был невидим – дружелюбно глядел тот самый парнишка из комнаты старика. Хэйл! Блок никак не мог привыкнуть к тому, что он – вот этот вечно улыбающийся озорной юноша – мог быть