– Так, как ты тогда – выдавать, – усмехнулся Соколович.
– А что, ожидать пока немцы опять трон приберут к рукам? Их бы всех, как Петр стрельцов…
– А князя Шумского? – вдруг спросил Соколович.
Старик смутился и, помолчав, то ли спросил, то ли сам себе сказал:
– И это вы знаете?..
– Я же сказал, я не с ними.
– А с кем?
– Как и ты. Сам по себе. А князя Шумского ведь тоже тогда убили.
– Он сам виноват. Не нужно было сходиться с Паниным. Я предупредил князя, но он, наверное, не захотел принимать в расчет мое предупреждение. Он надеялся, что отречение цесаревны Анны даст ему силу и он сможет командовать Павлом и отстранит Панина. Но он ошибался… Я писал ему, но он в ту ночь или не поверил, или не успел.
– Отречение Анны было у князя Шумского?
– Да.
– Теперь оно, наверное, у Екатерины?
– Конечно, – старик задумался. – Князя Шумского убили люди Шешковского и отречение Анны, скорее всего, попало к Екатерине. А с отречением Анны можно всех Романовых убрать от престола, собрать собор и выбрать новую династию, свою, без немцев.
– Панин знал о отречении Анны?
– Наверное, нет. Ни он, ни Фонвизин никогда не говорили об этом. У них на уме парламенты. Республика, чтобы масонам простор. А теперь в ложе знают об отречении?
– В ложе – нет. Но те, кто выше, знают. И они сделают все, чтобы заполучить его.
– Тогда Россия погибла.
– Да, тогда Россия у них в руках.
– Значит, я умру вовремя…
– Если бы было возможно, я бы не убивал тебя. Если не убью я, тебя все равно убьют они. И они поймут – и не только ты будешь знать, что я не с ними.
– А я унесу эту тайну в могилу?..
– Да.
– Ну что ж, я своё пожил, мне есть что вспомнить. По крайней мере ни Панину, ни Фонвизину не удалось добиться того, чего они хотели. И сделал это я.
– Ты можешь умереть спокойно. Они не сделали того, что
хотели. А ты – сделал. Сегодня ты умрешь – другого выхода нет. Но ты можешь умирать спокойно, я постараюсь, чтобы отречение Анны не попало к ним в руки. И кроме того, твоя смерть будет лёгкой – можешь довериться моей руке.
Бакунин посмотрел на левую руку Соколовича, в которой в начале разговора тот держал кинжал. Кинжала в левой руке не было. И в то же мгновение Соколович нанес удар правой рукой – кинжал вонзился точно в сердце и старик умер действительно легко и мгновенно, без единого стона и вскрика.
Кинжал Соколович оставил в груди Бакунина – так полагалось по ритуалу – взял со столика подсвечник с догоревшей до половины свечой, вышел из спальни в коридор и от неожиданности остановился.
В углу коридора по лесенке, приставленной к стене, прикрывая за собой люк в потолке, спускался человек в форме гусара. Когда он оглянулся на свет свечи, Соколович узнал в нем известного своими любовными похождениями, дуэлями и картежными скандалами поручика Звягина.
Он