Жак де Шатори казался полной противоположностью сестры. Он был старше Катрин на три года, весьма хорош собою, и предпочитал как можно реже бывать дома, пропадая то в Туре, то у кого-то из друзей. Слава о нем по округе шла как о местном донжуане, который не пропускал ни одной юбки. Он даже пытался строить глазки Сюзанне, но она быстро охладила его пыл, бросив парочку насмешливых фраз в его адрес. Известно, что красавчики совсем не любят, когда над ними смеются. Жак обиделся и больше к Сюзанне не подходил, предпочитая более ласковых девушек, коих повсюду было великое множество.
Так спокойно и размеренно текла жизнь в замке Шатори. Барон прибывал в своих покоях, Катрин занимала библиотеку, а Жак болтался где-то в округе, покоряя сердца. Все были бы довольны, но Катрин жаждала деятельности. Ей хотелось, чтобы ее обыкновенная и слишком спокойная жизнь вдруг резко изменилась, и, как в романах или в рассказах Сюзанны, в ней вдруг появился кто-то, кто поставил бы все вверх дном. Катрин поднималась на сторожевую башню, склонялась вниз и смотрела на реку, мерно несущую свои воды под стенами башни, и на дорогу, бегущую через луг в леса, все надеясь, что однажды на этой дороге появится кто-то, кто умчит ее в другие страны и откроет перед ней новый мир.
Говорят, желания коварны. Они имеют привычку сбываться. Но всегда не так, как хотелось бы тому, кто желает.
2.
Жизнь замка Шатори резко и навсегда изменилась одним прекрасным солнечным днем, когда на дороге к замку, среди лугов, появилась карета. Да-да, обычная дорожная карета. Катрин в этот день как раз стояла на башне и смотрела на дорогу. И карета как будто материализовалась из самой сокровенной ее мечты. Черная, с гербом на дверце. Судя по запыленным бокам карета эта проделала неблизкий путь, а шесть вороных лошадей, запряженные цугом, говорили о богатстве ее владельца.
Сердце Катрин замерло, а потом забилось так быстро, будто хотело выскочить из груди. Она наклонилась над парапетом, чтобы лучше все рассмотреть, а потом бросилась вниз по винтовой лестнице, грозя сломать себе шею, т. к. ступени лестницы были сбиты за многие века. Катрин успела выбежать во двор именно в тот момент, когда карета подъехала к дверям дома. С запяток соскочил лакей, опустил подножку и открыл дверцу, на которой красовался герб, который Катрин так и не успела разглядеть.
Первым вышел черноволосый молодой человек в черном камзоле и подал руку совсем юной девушке со светлыми волосами. Девушка тоже была в черном платье, и даже шляпка ее была черной. Она легко спрыгнула на мостовую, подняла голову и осмотрелась. Катрин увидела, что девушка очень молода, наверняка ее ровесница, и привлекательна. Брови ее были гораздо темнее волос, и съезжались к переносице, придавая лицу немного строгое выражение.
Двери отворились и Вери, дворецкий, склонился в поклоне перед прибывшими. Молодой человек достал визитку и протянул ее дворецкому, после чего все трое поднялись по ступеням и зашли в дом.
Катрин осталась