«С одной такой тварью я и познакомился», – заключил Страд. Становилось все страшнее, поскольку боль не ослабевала.
– Давай-ка ты, малой, топай, – произнес торговец, со смесью брезгливости и сочувствия посматривая на руки Страда. – Найди лекаря. Спасибо тебе, конечно, за помощь, но мне еще работать надо. А ты тут покупателей отпугиваешь.
Тот, чувствуя десятки напряженных взглядов, развернулся и едва не побежал прочь от злополучного прилавка.
Вслед за болью пришла дурнота. Эти два чувства полностью завладели сознанием, и суета восточного базара отошла на второй план. Страд по-прежнему слышал зазывающие выкрики торговцев, голоса покупателей, ругань и смех, перед глазами мелькали фигуры людей и разумных, но сейчас это казалось сном. Тревожным и неприятным.
«Некогда лекаря искать, – думал Страд, тяжело дыша. Сердце колотилось, виски и щеки блестели от пота. – Надо до мастера Дролла добраться, он поможет…»
Страд метался по торговым рядам еще четверть часа. Потом, наконец, вышел к широкой низине, заросшей кустарником и заваленной обломками повозок, прилавков, бочек, грудами камней, бревнами… Темнело, и выглядела низина зловеще.
С трудом – пальцы слушались плохо – Страд извлек из сумки чертеж мастера Зеркуса. Полумаг изобразил низину в виде овала, и Страду предстояло пересечь ее. Дальше вновь начинались дома. Это и была восточная окраина.
Спустившись, Страд отыскал среди гор хлама и кустов узкую тропку и торопливо зашагал вперед. Теперь его знобило. Страд пытался успокоиться, убеждая себя, что виной ознобу близящаяся ночь, но понимал: дело не в этом.
«Чтоб мне еще хоть раз незнакомую тварь в руки взять… – он гневно засопел, по привычке попытался сжать кулаки и взвыл от боли. Отек на ладонях и пальцах увеличивался – Страд чувствовал это. – Никогда больше подобной глупости не сделаю, – пообещал он себе. – На всю жизнь урок…»
Тут же кольнула неприятная мысль: что если этим уроком его жизнь и закончится? Страд не знал, кто такие жгляки, что у них за яд и насколько он опасен. Торговец говорил, без доктора не обойтись… Значит, все серьезно.
Страд поглядел на распухшие ладони – в сумерках они казались черными, словно обугленными.
Низина осталась за спиной. Дальше, судя по карте мастера Зеркуса, все время прямо, почти до самых восточных ворот.
Вновь дома. Здесь они были из бревен, самые высокие – в три этажа. Маленькие прямоугольные окна большей частью скрывались за грубо сколоченными ставнями, почти нигде не горел свет.
«Трущобы», – подумал Страд, едва не вляпавшись в гору лошадиного навоза.
От земли, загаженной, заваленной мусором и объедками, поднималась смесь самых дурных запахов. Из узкого промежутка между парой домов доносилась возня и тяжелое, прерывистое дыхание. Чуть дальше посреди дороги стоял, пошатываясь, толстяк