– Не-е, он потом, когда свечку в руку взял, так нижний труп с кушетки исчез, во! Точняк! – вспоминает Сергей.
– Може на пол сбросил, извращенец хуев?
– Ну и салабоны у нас! В ночи по моргам шастают, ебать-копать, – откомментировал происходящее дед.
– Я, пацаны, на больничке в Киеве на Петра Запорожца часто в это место наведывался, внутрь, дальше коридора не заходил, брехать не буду, но снаружи морг знаю хорошо. Не может быть окон в помещении, где трупы хранятся, или, если они есть, то должны быть полностью закрашены. А это точно санитар сестричку трахал при свече, романтик, ебать его в рот, вот наших несмелых стуков и не слышал, а как я уже въебал со всей силы, он и зашевелился, – выдал я свою, обоснованную опытом, версию.
– Точняк, похоже Гена прав, а мы чуть не обделались.
– Ну чё, может деда уговорим, он нас подбросит куда-нибудь?
– Ну его на хуй! Не полезу я к нему опять в кузов!
От пережитого волнения мы матерились больше обычного. Это была бравада, наша реакция на стресс. Мы не спеша шли по улице, курили. Наше опоздание не казалось нам уже таким страшным.
– А малолетку жалко… Правда, пацаны? Такой маленький…
Дверь нам открыл знакомый врач. Насвистывая веселый мотивчик, пригласил нас следовать за ним. Я тоже знал некоторые медицинские шутки, спросил:
– Доктор, жить будет?
Врач правильный ответ знал, ответил как пароль:
– Доктор жить будет. Ну что ж, прощайтесь со своим товарищем…
– Это в каком смысле? – нам было не до подобных шуток.
– В том, что он остается у нас, а как немного легче ему будет, переведем в военный госпиталь. Я вам выписал уже все необходимые документы. Завтра, послезавтра пусть ваш эскулап из части приедет к нам.
– А что с Толиком?
– У вашего Толика сильнейшая пневмония.
– Что?!!!
– Да, вот так – воспаление легких.
– Летом?… А живот?
– Да, анамнез бывает схожий вначале. Но температура у него под сорок сейчас. Ошибки быть не может, мы уже и рентген, и анализ крови ему сделали.
Вайс лежал цвета мартовского снега на обочине столбовой дороги:
– Передавайте привет старшине, – только и просипел он.
Мы не могли у него ничего спросить, так как за нашими спинами маячил доктор. Забрав вожделенные документы, мы вышли на улицу.
– Ну, вы что-нибудь просекаете, чуваки? Он же здоров был на все сто перед этим.
– Какое воспаление легких? Да у него хроническое воспаление хитрости!
– Вы чё, парни? Он спас нас, реально. Молоток Вайс, потом расколем, как он лепилам такую туфту прогнал, – Эдик, как всегда, был трезв до неприличия.
Забегая вперед, скажу, что так никогда мы и не узнали, как Вайсу это удалось. На все наши расспросы он только хитро улыбался и говорил:
– Заболел я, в натуре заболел. Про Горького, про Максима читали, как у него кровь выступила, когда он своего главного героя пришил? Психология, бля! Вот и со мной это приключилось.
Но