Вереница все еще шла по Медному тракту, хотя стражники и устали, но продолжали топать и даже что-то напевать:
Мы идем дорогой трудною,
Мы идем дорогой мутною,
Что мы встретим по пути,
Мы увидим впереди.
Лес дремучий, лес могучий
Не пугает наши очи.
И ни зверь, ни птица
Не заставят отступиться.
Победим мы всех животных
И разбойников негодных.
Не боимся никого,
Только бога одного.
Но для нас то не опасно,
Ибо верим все в него,
Одолеем мы все зло.
Останавливаться было нельзя, к четвергу они должны были быть в столице. Но внезапно все пошло не по плану: подул ветер, деревья сотряслись, и полил страшный ливень. Повозки резко остановились, Феликс встрепенулся и перестал дремать. «Вот дрянь! – прокричал лорд так, что аж Рогволд пришел в себя – чертов дождь как всегда не вовремя!». Рогволд снова начал барахтаться и мычать, пытаясь, вывалится из повозки, да и потом раны нанесенные Феликсом жутко болели, горели как огонь. Лорд не обращал на это внимания. Он слез с сиденья на мокрую землю и пошел вперед, вопрошая: «Эй, чего встали или дождя испугались!?». Но никто ему не ответил, все просто метались взад-вперед, бегали, перекрикивались. Скоро причина остановки была открыта: ливень размыл, да нет, смыл дорогу! Она стремительно «стекала» со склона в лесную чащу, унеся с собой первую повозку. Собственно поэтому Феликс, никогда не сидел там – мало ли что! Брови его нахмурились, лицо злобно искривилось, кулаки были сжаты до предела. «А ну-ка немедля чините дорогу, грязные крысы! Кому сказано!». На момент все застыли в страхе, но когда осознали приказ, быстро принялись за дело. Мешки с песком и солью посыпались на то место, где недавно была дорога, туда устанавливались тяжелые балки и доски. Феликс слегка успокоился и развернулся к своей повозке. Уже подходя к ней, он заметил большую фигуру, возвышавшуюся над его пленником. Это был Боар. Он злобно улыбался своей отвратительной улыбкой и водил ножиком у лица Рогволда. «Что же от тебя отрезать такого, чтоб ты заткнулся, наконец?» – приговаривал Боар. Рогволд еще больше затрясся, глаза его переполнились ужасом, никогда его еще не пытались съесть. А вот громила был совсем не против, все-таки в нем текла кровь троллей, коим была по вкусу человечина.
«Эй, дубина ты, что там забыл, а ну прочь от моего раба!» – гневно потребовал Феликс.
– О мой лорд – с иронией начал Боар – этот щенок так мешает мне и девочкам спать, да и жрать охота.
– Плевал я твоих шлюх и на тебя плевал кретин тупоголовый! Вон отсюда, а не то я тебе твой любопытный нос в задницу запихаю!
– Сейчас, сейчас пойду, только отрежу его мягкий язычок, они ему все равно без надобности.
Он вытянул язык