– Вот и отлично! Готовьтесь и приходите на пересдачу, – остыл преподаватель. – До свидания.
Крестовский обреченно наблюдал за удалявшейся лысиной.
– Получилось? – подошедший Артем хлопнул по плечу.
– Ага, в армию сходить, – пробормотал Денис и резко повернулся к другу. – Пойдем напьемся?
Около пяти вечера смуглый официант с бейджем «Саша» на груди подошел к столику возле окна.
– Что будете заказывать? – на плохом русском обратился он к сидящим.
– Что пить будем? – игнорируя халдея, Артем взял ламинированный листок меню.
– Наверное, пиво, – Денис неуверенно посмотрел на друга.
– Понятно! – вздохнул Скосырев. – Мальчик, водки принеси нам пол-литра!
Официант сделал пометку в блокноте.
– Еще что-нибудь?
– Закуску и четыре разливных! – по-гусарски рубанул Артем.
После ухода гарсона друзья сидели молча. Скосырев курил, Денис задумчиво разглядывал происходящее за окном. Там, по Нижней Радищевской, сновали машины, их редкое гудение долетало до непривычно тихого и безлюдного зала «Кружки». Редкие прохожие сворачивали в проулок к «Таганской» кольцевой. Наконец «Саша» принес четыре бокала и блюдо крошащихся ржаных сухариков. В янтарной жидкости искрилось заходящее солнце, по запотевшему стеклу извилисто скатывались капли воды.
– Редкая дрянь, – Артем, скривившись, грохнул массивный бокал на исцарапанный стол. – Местное пиво утром отзывается ужасной головной болью.
– Действительно, – Денис обреченно подумал о неизбежности тяжелого похмелья, и, взяв сухарь, со злобой вспомнил о нависшей угрозе. – Артем, это же финиш, завалит обязательно. Куда податься, когда отчислят: в армию или в дворники?
Катавшийся меж пальцев сухарик исчез во рту.
– Ден, отвлекись на пару часов. Хорошо? – с интонацией бешенства процедил Скосырев.
– Тебе легко говорить, – продолжал Денис. – Ты сразу все сдал.
– Заебал ныть, – огрызнулся Артем, – я также сутками зубрил, слово в слово. Ради нескольких часов позора. Отложил все тусовки, даже на футбол забил! Но, сжав зубы, выучил и сдал. А ты все ноешь, хотя давно мог взять и сделать! Либо выучить, либо заплатить!
Вспыхнувший Скосырев также стремительно потух и задумчиво отвернулся к окну, где солнце медленно катилось за крыши приземистых домов. В самой «Кружке» количество свободных мест постепенно убывало. По соседству, через проход, девичий квартет разбавлял увлеченную беседу редкими приступами жизнерадостного хохота. Жужжание голосов в прокуренной атмосфере заполнило молчаливую паузу в разговоре приятелей. Крестовский с тоской оглядел зал. «В жизни все циклично: то густо, то пусто. Тьма сменяет свет, день сменяет ночь. Сейчас же полный мрак», – непонятно к чему философски подумал он, и, подивившись собственным суждениям, продолжил разговор в другом русле:
– Слушай, почему ты ставишь сомнительное развлечение так высоко?
– В смысле? –