– Ну, до встречи, Амма.
– Я вернусь до того, как ты заметишь мое отсутствие, – говорит она, – с историями.
– Не сомневаюсь, – говорю я, а про себя добавляю: «Надеюсь, они будут счастливыми».
Я хочу остаться с Аммой так долго, как только могу, но солнце неуклонно садится. Страх сковывает движения, пока я иду к ростовщику времени. Я прохожу между прилавками, чтобы найти конец по-прежнему длинной очереди, заворачивающей к двери Дуэйда с выжженным на ней символом – песочными часами. За ней меня ждут блеск лезвия и порошок, превращающий время и кровь в железо.
Я смотрю себе под ноги, чтобы не видеть несчастных, выходящих из магазина, – бледных, со сбивчивым дыханием, ставших еще чуть ближе к смерти. Пытаюсь сказать себе, что некоторые из них больше никогда не придут к ростовщику снова, – на следующей неделе они непременно найдут работу, придут домой, растворят кровавое железо в чае и выпьют его. Но такое не случается в Крофтоне, по крайней мере, я никогда ничего подобного не видела. Мы всегда только отдаем свою кровь.
Через несколько минут столпотворение привлекает мое внимание. Из магазина выходят три человека: два сборщика из Эверлесса – семейный герб Герлингов сверкает на их груди, а короткие мечи раскачиваются на бедре, – и между ними ростовщик времени Дуэйд. Они крепко держат его за руки.
– Пустите меня! – кричит Дуэйд. – Я не сделал ничего плохого.
В толпе начинают шептаться, и я чувствую, как зарождается паника. Нет сомнений, что в магазине Дуэйда проворачивается огромное количество незаконных операций, но полиция Герлингов всегда одобряла их, кивая и подмигивая при передаче месячного железа из рук в руки. Ростовщик времени может быть скользким и жадным типом, но не сегодня завтра может понадобиться кому угодно.
Мне он нужен сегодня.
В то время как Дуэйд безуспешно борется с офицерами, на площади раздается стук копыт. Все сразу затихают, Дуэйд замирает в руках сборщиков, когда молодой человек на белой кобыле появляется из-за угла. Его капюшон поднят, чтобы спастись от холода.
Роан. Я испытываю что-то вроде облегчения. Вот уже несколько месяцев после своего совершеннолетия Роан Герлинг посещает деревни, находящиеся во владении семьи. Когда он появился в первый раз, я едва узнала его: стройный и ослепительно красивый – таким он стал, и теперь, когда бы я ни пошла на рынок, втайне надеюсь увидеть его, хотя знаю, что он не должен увидеть меня. Мне хочется ненавидеть его за то, как хорошо он одет, как осматривает владения с едва заметной благожелательной улыбкой, напоминая нам, что каждое дерево, каждый коттедж, каждый камешек на дороге принадлежат ему. Но мои воспоминания о Роане слишком хороши, чтобы вызвать ненависть, как бы я ни старалась. Даже сборщики податей более снисходительны рядом с ним. Что бы ни случилось с Дуэйдом, Роан разберется.
Но когда я снова замечаю лицо Дуэйда, которого крепко держат двое стражников, на нем не видно облегчения, а только чистый страх.
Ничего