4
Утро начинается очень рано. За окном ещё темень, а мама уже шумит на кухне. Греет чайник, готовит завтрак. Для дочери. Сама-то она обычно ест на работе. Кира с трудом оторвала заспанное лицо от подушки. Вчера до поздней ночи не могла уснуть, всё вспоминала необыкновенную встречу, прокручивала в голове мельчайшие подробности, представляла его улыбку. Увидит ли она его ещё? Вряд ли. По нему сразу видно – птица другого полёта.
Девушка не спеша села в кровати, потянулась. Сунула ноги в разношенные, но от этого не менее удобные, тапочки с заячьими ушами, и отправилась на кухню.
– Доброе утро, мамуль, – приветливо улыбнулась матери, падая на своё обычное место. Кухонька у них была настолько маленькая, что места на ней катастрофически не хватало. Раковина, печка, холодильник, рабочий стол и маленький обеденный стол с двумя табуретками занимали всё свободное пространство. Кирина мама даже шутила иногда, что из-за этого от них и отец-то ушёл. Ему просто места не хватило.
– Доброе утро, дочка. Что-то ты рано сегодня. Или это я так шумлю сильно? Сейчас кофе тебе сделаю, – Кирина мама, Ирина Константиновна Славина, молодая ещё с виду, худая, невысокая женщина сорока двух лет от роду, привычно хлопотала на кухне. Поставила перед дочерью кружку с горячим бодрящим напитком, корзинку с поджаренным хлебом. Снова отвернулась к плите, чтобы помешать кашу. На миг засмотрелась в окно. Затем снова взгляд на часы. Боится, как бы на работу не опоздать. У них с этим строго.
Работала она младшим воспитателем в детском саду, ну или проще говоря, нянечкой. Повезло устроиться недалеко от их дома. Работала там много лет и была у руководства на хорошем счету. Зарплата, конечно, маленькая, но им двоим много и не нужно было. От получки до получки. Так многие жили. И Кира привыкла.
В детстве интересовалась про отца. Любопытство же, куда его денешь. Да и друзья-товарищи такие детали всегда подмечают. Особенно в детском саду и начальных классах школы. Кто-то так, поинтересоваться, а кто-то и позлорадствовать, мол, Славина безотцовщина. Мать сначала долго темнила, пытаясь выдать версию то про капитана дальнего плавания, то про героически погибшего лётчика-испытателя, то вообще отмалчивалась. А когда дочь подросла, сообщила нехитрую правду. Ушёл от них отец, когда дочери ещё и годика не исполнилось. Ушёл, потому что оказался не готов. К ребёнку, к быту, к взрослой семейной жизни. Ушёл, потому что так ему показалось, будет лучше. Ушёл, а потом и вовсе исчез с горизонта. Сначала в один город перехал, потом в другой. А больше Ирина Константиновна его и не искала. Помощи, естественно, тоже никакой не было, как и алиментов на дочь. Всё, что осталось Кире от отца – это пара их с матерью свадебных фотографий, да фамилия с отчеством.