Концепция Р. Мертона существенно отличается от традиции немецкой социологии знания (в частности концепции К. Мангейма): для Мертона научное знание не является коллективно принятой точкой зрения или чем-то навсегда укорененным в историческом сознании, идеологическим. Начав в работе «Социология науки» [22] с определения знания вообще, он сравнил его с этическими идеалами, с формами верований и убеждений и нашел, что научное знание как система идей не сводимо к другим институциональным формам, культуре или ментальности.
Насколько близка социология науки Мертона к науковедению? Они совпадают по тематике исследований, у них есть общая платформа рациональной позитивистской философии науки (К. Поппера). Однако по методологии исследований лишь только наукометрия может быть причислена к социологии науки, поскольку применяемые ею количественные методы позволяют считать это знание социологическим, а не историческим или философским. И действительно, ряд исследований 1950–1960-х годов были посвящены созданию наукометрии, оценивающей научную продуктивность и динамику научного производства, были созданы индексы научного цитирования, которые позволяли как анализировать количественные показатели роста знания, перехода от «малой науки» к «большой науке» (Дерек Прайс), так и оценивать репутацию и авторитет ученого в своей науке, сетевые объединения (кластеры цитирований). Исследования стратификации и академических карьер (Х. Цукерман, Ст. и Дж. Коул), взаимодействие с другими социальными институтами (Дж. Бен-Девид, Дж. Раветц) и исследования возникновения и становления научных специальностей внесли большой вклад в социологическое понимание устройства института науки, символизируя наукометрию и социологию науки как единый корпус «наук о науке».
Существенная трансформация дисциплины социологии науки произошла с середины 1970-х годов под влиянием постпозитивистской философии и методологии науки и, в частности, в связи с появлением в 1962 г. книги Т. Куна «Структура научных революций» [4], а также ряда работ в социальной истории науки (например, П. Формана, С. Шейпина и С. Шеффера) и социальной теории (например, П. Уинча). Для того чтобы отличать это теоретическое направление социологии науки от предшествующего, было предложено называть его «социологией научного знания», а немного спустя – «исследованиями науки и технологий» (СТС17). Хотя текущий академический статус СТС все еще обсуждается в различных научных и университетских кругах, но признание нового направления в настоящее время очевидно: в течение последних 40 лет у СТС появились свои собственные журналы, автономная профессиональная ассоциация, центры научных исследований и воспроизводства кадров в различных частях мира, свои академические награды, серии книг и свои критики. А собственная «энциклопедия»18 СТС, третья редакция которой сейчас готовится, является важной вехой в институционализации этой области