Выбор Путиным курса на воссоединение Крыма и России, безусловно, оказался спровоцирован переворотом в Киеве и ожиданиями его тяжелейших геополитических последствий. Но в какой степени это решение было спонтанным? Как отмечает финская исследовательница К. Пиннониеми, последовательность событий и реакций на них дает основания ряду аналитиков рассматривать действия российского руководства как «сочетание импровизации и нелинейной логики процесса принятия политических решений, которая не может быть выведена только из хорошо определенных принципов и целей» [13]. Согласно этой трактовке, поведение Кремля в ходе украинского кризиса с трудом поддается прогнозированию, поскольку решения принимаются не только в парадигме рационального выбора; во многом они определяются опасениями, эмоциями и индивидуальным опытом лица, принимающего соответствующие решения.
Российскую политику в ходе украинского кризиса, в самом деле, можно характеризовать как последовательность решений, исход и направленность которых отнюдь не предрешены. Но следует принимать во внимание и другие факторы, дающие основания рассматривать все предыдущие годы лидерства Владимира Путина как подготовку к переходу крымского Рубикона. Временной интервал между двумя наиболее известными внешнеполитическими заявлениями Путина – выступлением на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности 10 февраля 2007 г. и Крымской речью 18 марта 2014 г. – был периодом окончательного разочарования в возможности достижения равноправного партнерства в отношениях с США и ЕС. По мере роста этого ощущения крепла убежденность в неотвратимости кризиса в отношениях с Западом, причем наиболее вероятным ареалом обострения считалась именно Украина. Правда, основные ожидания начала открытой конфронтации фокусировались на 2015 г., когда на Украине должны были состояться очередные президентские выборы. Очевидно, что именно к этому событию как моменту решающей схватки готовились не только Кремль, но и Запад, прежняя украинская власть и ее противники. Пост киевского журналиста Мустафы Найема, который через социальные сети призвал сторонников европейского выбора Украины выйти на Майдан Незалежности, перечеркнул эти расчеты.
Неконтролируемое развитие событий на Украине казалось потоком, направление которого уже никому изменить не под силу. Путин на это решился, противопоставив воле Евромайдана волю поборников русского ирредентизма. Даже если он руководствовался преимущественно геостратегическими расчетами, присоединение Крыма и начало конфликта в Донбассе стали необратимыми шагами в отношениях не только с Украиной и Западом, но и в отношениях между властью и обществом внутри России.
Установление российского суверенитета над Крымским полуостровом предсказуемо получило широкую общественную поддержку, подняв