Я подался вперед и назвал сумму:
– Триста тысяч долларов…
– Нет.
– Четыреста.
– Нет, – спокойно ответил мужчина и скрестил руки на груди. – Но за миллион я готов подумать.
– Ночь стоила тридцать, – напомнил я цену уже уплаченную.
– Так то ночь, – насмешливо протянул этот урод. – А тут вы хотите забрать драгоценный камень в личное пользование.
– Полмиллиона – мое последнее слово. Иначе вы вообще ничего не получите, ведь за мертвецов денег не возьмешь.
Урод задумался, но все же медленно кивнул и махнул рукой.
– Ладно, забирайте. Человека с кейсом пришлите вот по этому адресу. Его встретят.
Мне толкнули через стол визитку с парой строк, я поймал ее, поднялся и вышел.
Быстро вернулся в комнату, где провел ночь, завернул обнаженную девушку в покрывало и подхватил на руки.
Все, теперь прочь отсюда.
Она не проснулась. Прижалась щекой к моей груди и тихонько вздохнула, отчего по телу вновь прошла сладкая дрожь.
А я впервые задумался о том, что я буду с ней делать.
С другой стороны… а почему нет? Люди имеют обыкновение заводить себе кого-то для комфортного существования. Кто кошку, кто собаку, а кто хомячка. А я бабу заведу, так тоже, говорят, делают. Она, по крайней мере, красиво стонет.
Спустился вниз, положил ее на заднее сидение и сел рядом, оставив голову девушки у себя на коленях.
О том, какими глазами на меня смотрел водитель, можно промолчать.
Глава 6
Когда каждый день встаешь по будильнику в шесть утра, рано или поздно организм начинает ощущать приход этого времени без всяких дополнительных напоминаний. За десять или даже двадцать минут возникает состояние полудремы, и ты уже слышишь все, что происходит вокруг. Как бабушкин кот точит когти о старый диван, как гудят редкие машины за окном, как старенькое радио на кухне затянуло песню из восьмидесятых…
И ты лежишь, пытаешься ухватить остатки сна, поспать еще хоть чуть-чуть, но шесть утра неумолимы, рано или поздно зазвенит будильник.
А вот сегодня он не звенел… И даже полудрема была странной. Если обычно хотелось остаться в кровати подольше, то сегодня я вырывалась из нее мучительно медленно, словно пыталась выплыть из болота, которое уже сомкнулось сверху трясиной.
Вокруг не было привычных звуков. Ни кота, ни машин, ни радио. Пожалуй, я слышала соловьев, но восторгаться их пением мешали чувства, которые одно за другим накрывали рывками.
Я хотела пить, очень сильно, и голова болела. Сглотнув вязкую слюну, почувствовала жуткую резь в горле. Первая заспанная мысль – простудилась, а вместо второй пришли смутные воспоминания о том, что я кричала. Очень громко кричала.
Пытаюсь вспомнить что-то еще, но голова раскалывается все сильнее.
И все же успехи есть. Мне удается открыть глаза, оглядеть место, где нахожусь, и понять окончательно: я не дома у бабушки и даже не в съемной квартирке.
Я неизвестно